Механист

Он не так прост — попользовался чуйкой, а Вик даже не почувствовал. Вспомнилось еще одно отличительное свойство мертвецов — эффект кошачьего зрачка. Анатомы, специалисты в медицине физического тела, называли это признаком Белоглазова. Суть его была проста и одновременно загадочна — функция мышц глаза, управляющих сужением зрачка, нарушалась самой первой в умершем теле, минут через десять после наступления смерти. И процесс был необратим, по крайней мере, о случаях восстановления никто не припоминал. Оттого неуправляемый зрачок мертвого при малейшей деформации глазного яблока приобретал щелевидную форму — иногда горизонтальную, но чаще — вертикальную. Как у кошки. И именно поэтому подъятые не переносили солнечный свет — он их слепил немилосердно.

Но экспериментировать с формой своих глаз Вику не улыбалось, а светобоязни находилось более удобное объяснение.

Как бы то ни было, с подъятыми чиновник не сталкивался. А что, если… технологии и признаки в разных местах отличаются радикально? Тюремная стычка в самом деле была почти летальной. И преследующие теперь видения. Может ли мертвец не понимать, что уже умер?

— Настоящий слуга случайно погиб в тайге. — Венди пожала плечами. — Волки. Нужен был носильщик, а на руднике я как раз покупала хрусталь. Механист показался мне перспективным экземпляром.

— А почему вы своего слугу не подъяли?

Старьевщик насторожился: действительно!

— Во-первых, ему от волков намного больше досталось, чем этому — от каторжан. Во-вторых, слуга был мне дорог. Как человек. И заслужил покоиться с миром.

— Убедительно, — подтвердил собеседник. — Остается только прояснить насчет сгоревшего стойбища.

— Вот чего не знаю, того не знаю. Могу предположить — только что слышала от военных, краем уха, — в окрестностях появились разбойники, и существуют некоторые проблемы с рудником.

Ничего подобного у янычар не озвучивали, но, несомненно, какие-то слухи уже должны были потихоньку просачиваться. Списать все на бандитов казалось вполне разумным.

— А ночная прогулка вашего мертвеца?

— Возьметесь утверждать, что стойбище сгорело именно тогда? Впрочем, неважно. Мой мертвец, как вы говорите, не может спать — особенности нового состояния. Я ему запретила ночью бродить по поселку и будоражить людей, вот и таскается по окрестностям. И он не мог никого убить. Без моей команды. Ну мы наконец теперь сможем свободно передвигаться, без провожатых?

Выходило все обоснованно, но советник просто так сдаваться не собирался.

— Давайте договоримся следующим образом — к вам у нас, повторяю, вопросов нет, а слугу пока задержим. Завтра-послезавтра соберем Совет и рассмотрим все факты. Вы имеете право свидетельствовать.

— Уважаемый, не собираюсь вас обманывать, — промурлыкала Венди, поднявшись и приближаясь к советнику. — Я планирую прямо сегодня покинуть это скучное место и вернуться в каганаты. Путешествовать одной опасно.

— Наймите проводников.

— Запросто. Но… — Девушка выдержала недлинную паузу. — Захотите ли вы оставить у себя в поселке неподконтрольного, неупокоенного мертвеца? Его и убить-то не так просто. Я имею в виду, конечно, астральную составляющую. И в конце концов, — она перешла на доверительный шепот, — ведь никто не отменял такую меру принуждения, как внесение залога.

Наверное, с этого надо было начинать — цивилизация активно проникала в жизнь таежного поселка не только на щитах янычар, но еще и с векселями ханских банков.

— Теперь, Виктор, нам нужно очень-очень быстро уходить, — поделилась Венедис, когда советник растолковал крупному охраннику насчет отсутствия претензий к добрым гостям и их оставили в покое. — Вообще, ты мне дорого обходишься.

Вик все еще пребывал в размышлениях относительно статуса подъятого:

— Насчет моей смерти…

— А, не бери в голову, — улыбнулась, — со всяким может случиться.

И все-таки однозначно — сучка, определился Старьевщик.

Глава 6

Оккультное и рациональное не могут сосуществовать в определенные периоды развития цивилизации. На каком-то этапе человечество становится перед выбором пути. Или — или. Возможно, много позднее люди научатся использовать бездумную мощь искусственных энергий, не нарушая целостности собственного восприятия. Либо достигнут такого уровня совершенства, что механизмы прекратят являться обузой, но и перестанут быть сильнее человека, — тогда надобность в них просто отпадет. Только случится это не скоро. Учитель считал, речь идет о тысячелетиях. А пока мои навыки — паранормальны, и отношение к ним у разных людей разное. От терпимости до неприятия. Но без восторгов.

Скрипят векторами нагрузки осей. Свернутые в спираль пружины упруго кряхтят молекулами. Щекочут импульсы токов, в никуда пропадают инерции, и звонко отражаются от поверхностей пылинки света. Для видока фон работы обычных часов — досадный, отвлекающий от сосредоточения комариный писк.