Механический хэппи-лэнд

– Нет, – говорит египтянин. – Боже! Все боги! Помогите нам! Мы не доживем до утра!

Он захлопывает дверь.

Археолог ложится спать.

Кочегар и машинист, счастливо ухмыляясь, отправляют мумии в топку.

Довольный, кочегар заглядывает в пылающий Ад топки, всматривается, прищуривается и изумляется.

В топке мумии, вспыхивая, как факелы, на миг превращаются в золото.

Они облачаются в золотые доспехи.

По их плечам растекаются золотые эполеты.

Головы – увенчаны коронами.

Грудь покрыта золотым пергаментом, на котором начертанные глаза, ястребы, крокодилы с разверстыми пастями корежатся, исторгают вопли, подмигивают, сгорают.

Топка изнутри выстлана мертвецами, полыхающими, словно костры, но стоящими прямо, подобно золотым изваяниям.

– Что там? Что? – вскрикивает машинист, орудующий рычагами управления.

– Посмотри! – вскрикивает ошеломленный кочегар.

Но как только машинист подходит, чтобы взглянуть, поезд делает поворот.

Его отбрасывает в сторону.

Дверца топки захлопывается.

Он ничего не видит.

В ночи в поезде на мгновение воцаряется тишина.

Но затем шумы возвращаются.

Под окнами раздается долгий шелест, словно разворачивается струящийся папирусный свиток.

Пассажиры тут и там просыпаются и видят, как под каждым окном полощутся искрящиеся флаги.

Египтянин всматривается в свое окно по одному борту поезда, археолог – по другому.

Во тьме кажется, будто вровень с поездом скачут незримые кони и колесницы.

Колеса поезда горят золотом.

Большие тяги-шатуны локомотива сияют, как жар.

Весь корпус паровоза переливается, как на солнце.

Из паровозной трубы – сноп раскаленных искр.

Теперь уже все бодрствуют и разглядывают из окон пустыню и потусторонние мертвые города, через которые идет поезд.

Но как только поезд проходит мимо кладбищ, те пробуждаются.

Поезд гудит, истошно им сигналит.

И вот пассажиры видят:

Мертвых, восставших из могил, призванных скорбными криками и стенаниями из поезда «Нефертити – Тутанхамон – Хотеп – Клеопатра», проходящего мимо в неурочный час.

На стенах гробниц замерцали и оплыли барельефы.

В дверных проемах усыпальниц стоят мумии египетских принцев и принцесс, продирая свои блестящие лазуритовые глаза.

Поезд прибывает и отбывает, приходит и уходит, пробиваясь сквозь угодья мертвых.

Десятки, затем сотни и тысячи призрачных созданий возникают по обе стороны железнодорожного полотна, воздевая обмотанные тканью руки, стонут.

Египтянин врывается в купе археолога.

– Боже! – кричит он. – Что это? Кто они?

– Возможно, – говорит археолог, – мужчины, женщины и дети, возводившие пирамиды.

В ночи, на далеком горизонте проплывают призрачные очертания Пирамид.

– Боже! – говорит археолог. – Да они же ровесники Сфинкса!

Где-то во тьме ночной маячит Сфинкс, словно его только что изваяли.

Поезд вгрызается в толпы, и скопища, и сонмы душ, мумий древнего Времени и Прошлого.

Молодая женщина в своем купе в конце вагона слышит звуки, встает, отворяет дверь, выглядывает, смотрит назад.

Служебный вагон в хвосте поезда.

Испускает свечение.

Оттуда доносятся песнопения и бормотание.

Молодая женщина, по зову музыки, колокольчиков, нежного пения и золотого сияния самого вагона, выходит в тамбур спального вагона и открывает дверь, чтобы взглянуть на служебный вагон… позолоченный, испещренный очами, крыльями и символами, которые видоизменяются прямо у нее на глазах.

Она входит в последний вагон.

Стоило ей ступить на тормозную площадку…

Как дверь, ведущая во мрак последнего вагона, распахивается настежь.

Она изумленно смотрит.

Внутри во тьме сидят фигуры, облаченные, насколько хватает взгляда, в золото, мониста и драгоценные камни.

Дверь захлопывается и отворяется снова.

Она вскрикивает. Моргает. Глазеет.

Теперь внутри сидят одни лишь облупленные, иссохшие мумии, рассыпающиеся в прах, уносимый стремительным огненным ветром.

Весь поезд содрогается.

Каркасы двух вагонов разламываются.

Сцепка двух вагонов лопается.

Женщина вскрикивает.

Слишком поздно… Поезд уходит вперед.

Она оказалась отрезанной в последнем вагоне, который отстает и замедляет ход.

На тормозной площадке вагона появляется египтянин, пытаясь дотянуться до нее.

Молодая женщина пытается дотянуться до него из оторвавшегося вагона, но тщетно.

Поезд дергается.

Египтянин с криком летит на пустынную землю.

Служебный вагон замедляет ход и почти останавливается. Молодая женщина оборачивается и заглядывает внутрь:

В брошенном вагоне сидят мертвецы, уставившись на нее.

Напоследок мы видим, как вагон и она растворяются, оставаясь далеко позади, и окончательно исчезают из виду.

А поезд летит вперед.

Египтянин, упав на камни и песок, вскрикивает.

Лежа в пустыне, он слышит грохот колесниц, топот коней.

Дует ветер.

На него обрушивается пыль.

Галька и кусочки перекати-поле поглощают его вместе с грохотом колес и возгласами людей.

Он прячет голову, затем стремительно исчезает из нашего поля зрения, словно кавалькада колесниц подминает его под себя, уволакивая во тьму.

Поезд несется вперед.

На тормозной площадке теперь уже последнего вагона археолог, привлеченный криками, вглядывается назад:

Рельсы и растворяющийся во тьме, оторвавшийся служебный вагон.