Мегрэ напуган

- Полагаю, что этого было предостаточно. Завтра весь город был бы в курсе. Ферон, вероятно, продолжал бы терзать девушку, и в конечном счете её осудили бы за проституцию.

- Да, он поступил неосторожно. Но это не резон, чтобы лишать себя жизни.

- Все зависит от конкретной личности.

- Ты убежден в его невиновности?

- А ты?

- Думаю, что все сочтут его убийцей и будут этим удовлетворены.

Мегрэ с удивлением глянул на Шабо.

- Неужто ты хочешь сказать, что собираешься закрыть это дело?

- Не знаю. Ничего больше не знаю.

- Помнишь, что сказал нам Ален?

- В связи с чем?

- А том, что у сумасшедшего своя логика. Помутившийся рассудком, проживший всю жизнь так, что никто не заметил его болезни, не начинает убивать просто так, с бухты-барахты, без всякой на то причины. Нужно по меньшей мере какое-то событие, которое его спровоцировало бы на этот шаг. Нужна причина, которая в глазах здравомыслящего человека не выглядит основанием для убийства, но для того, у кого не все в порядке с головой, она более чем достаточна.

Первая жертва - Робер де Курсон, и на мой взгляд, именно она имеет первостепенное значение, поскольку только это убийство может послужить для нас путеводной нитью.

Кстати, и слухи в обществе тоже не возникают на пустом месте.

- Ты полагаешься на оценки уличного сброда?

- Толпа, бывает, ошибается, в проявлением своих настроений. И тем не менее, почти всегда - а я имел возможность констатировать это в течение ряда лет - существует серьезное основание для возникновения там определенных взглядов. Я бы сказал так: толпе присущ некий инстинкт...

- Иначе говоря, это Ален...

- Я не о том. Когда был убит Робер де Курсон, население увидело какую-то связь между двумя домами на улице Рабле, и в тот момент ещё не вставал вопрос о каком-либо помешательстве. Убийство де Курсона отнюдь не обязательно явилось результатом действий кого-то с помраченным сознанием или маньяка. Вполне могли иметь место убедительные причины для некоего лица, чтобы оно приняло решение устранить де Курсона или же совершило этот поступок в приступе буйного гнева.

- Продолжай.

Шабо более не сопротивлялся. Сейчас Мегрэ мог бы выложить ему что угодно, и он одобрил бы его точку зрения. Над ним довлело впечатление, что в этот момент рушились его жизнь и карьера.

- Мне известно не более, чем тебе. Затем последовали одно за другим два других преступления, оба ничем не мотивированные, оба исполненные в одном и том же ключе, как если бы убийца стремился подчеркнуть, что речь шла об одном и том же единственном виновном.

- Я полагал, что преступники в общем-то придерживаются одного, свойственного каждому из них метода.

- Я задаюсь вопросом, почему он так спешил?

- Спешил в чем?

- Снова кого-то уничтожить. Затем ещё раз. Будто очень старался укоренить в мнении людей мысль о некоем свихнувшемся типе, рыскающем по улицам города.

На сей раз Шабо вскинул голову.

- Ты хочешь сказать, что он никоим образом не спятил?

- Не обязательно.

- И что тогда?

- Это вопрос, который я, к моему сожалению, не успел всесторонне обсудить с Аленом Верну. Но в моей памяти застряло то немногое, о чем он успел нам рассказать. Даже сумасшедший не обязательно действует как таковой.

- Это очевидно. Иначе их больше гуляло бы на свободе.

- Вовсе не неизбежен также - a priori - и тезис о том, что раз он безумен, то и убивает поэтому.

- Я потерял канву твоих рассуждений. И все же: каков вывод?

- У меня его нет.

Оба вздрогнули, услышав трель телефонного звонка. Шабо снял с рычага трубку, постарался собраться с силами, изменить голос.

- Да, мадам. Он здесь. Сейчас позову его.

И обращаясь к Мегрэ:

- Твоя супруга.

Она заговорила на том конце провода:

- Это ты? Я не побеспокоила тебя во время обеда? Вы все ещё за столом?

- Нет.

Было бесполезно сообщать ей, что он ещё даже и не садился за него.

- Полчаса назад звонил твой начальник и спрашивал, наверняка ли ты приедешь завтра утром. Я не знала, как ему ответить, поскольку когда мы разговаривали сегодня утром, ты не был столь уж категоричен на этот счет. Он просил при случае сообщить тебе, что дочка уж и не знаю какого там сенатора исчезла пару дней назад. Этого ещё нет в прессе, но много шансов, что шума будет предостаточно. Ты знаешь, о ком я говорю?

- Нет.

- Он мне назвал фамилию, но я её позабыла.

- Другими словами, он хочет, чтобы я обязательно вернулся?

- Он так прямо не говорил. Но я, однако, поняла, что он был бы рад, если бы ты лично занялся этим делом.

- Дождь идет?

- Погода стоит расчудесная. Так что ты решил?

- Сделаю невозможное, чтобы завтра утром оказаться в Париже. Должен же быть какой-нибудь ночной поезд. Я ещё не смотрел расписание.

Шабо сделал знак, что таковой существует.

- В Фонтенэ все в порядке?

- Все преотлично.

- Передавай привет следователю.

- Непременно.

Когда он повесил трубку, то не смог бы сказать с полной уверенностью, был ли его друг раздосадован или, наоборот, рад тому, что он уезжает.

- Надо возвращаться?

- Да, дела.

- Может, самое время сесть за стол.

Мегрэ с сожалением оставил одиноко стоять на столе белую коробку, чем-то напоминавшую ему сейчас гроб.