Мегрэ и субботний клиент

Мегрэ заглянул через окна в несколько близлежащих кафе и наконец заметил в одном из них небольшой современный кассовый аппарат. Звук такого аппарата он слышал в телефонной трубке, когда ему звонил Планшон.

Внутри было тепло, приятно пахло кухней и хорошим вином. Десяток столиков были накрыты бумажными скатертями. Перед входом меню на грифельной доске указывало, что на обед здесь подавали сосиски с картофельным пюре.

Два каменщика в рабочих спецовках уже расположились за одним из столиков в глубине зала. Хозяйка, одетая во все черное, сидела за кассой, а перед ней лежали блоки сигарет, коробки сигар и пачки лотерейных билетов.

Официант в синем переднике, засучив рукава рубашки, обслуживал за стойкой клиентов, подавая вино и коктейли.

Посетителей было немного, и все они разом посмотрели на вошедшего комиссара. Последовало длительное молчание, затем разговоры возобновились.

— Грогу, — заказал Мегрэ.

Разве не говорила ему жена, что голос у него простуженный? Наверное, скоро он совсем охрипнет.

— С лимоном?

— Да, пожалуйста…

Налево от кухни, в глубине зала, Мегрэ заметил телефонную кабину с застекленной дверью.

— Скажите, у вас бывает клиент с заячьей губой?

Комиссар почувствовал, как напряглись рядом с ним посетители, даже те, кто стоял к нему спиной. Видимо, они догадались, что он из полиции.

— С заячьей губой?.. — словно эхо повторил официант. Он поставил на оцинкованный прилавок стакан грога и принялся переливать вино из одной бутылки в другую.

Он не решался отвечать, похоже, из чувства солидарности с клиентами.

— Небольшого роста… Блондин с рыжеватым оттенком…

— Что он натворил?

Один из клиентов, похожий на коммивояжера, вмешался в разговор:

— До чего ты наивен, Леон!.. Думаешь, комиссар Мегрэ так тебе и скажет…

Раздался взрыв смеха. Присутствующие не только догадались, что он полицейский, но даже признали в нем комиссара.

— Он пропал… — негромко произнес Мегрэ.

— Попей пропал? — и Леон пояснил: — Мы так его назвали, потому что он очень похож на героя из мультфильмов…

Официант поднес руку к губам, будто хотел разделить их на две части, и добавил:

— Через дыру в губе ему можно запросто засунуть трубку…

— Он ваш постоянный клиент?

— Я бы этого не сказал. Мы ведь далее не знаем, кто он, хотя наверняка проживает в этом квартале… Но бывал здесь довольно часто, почти каждый вечер…

— В понедельник он приходил?

— Подождите… Сегодня четверг… Во вторник я ездил на похороны старой Нана… Она продавала газеты на углу площади… В понедельник… Да… Приходил…

— Припоминаю, он еще попросил у меня жетон, чтобы позвонить по телефону, — вмешалась хозяйка, сидевшая за кассой.

— Это было около шести часов?

— Да, незадолго перед ужином…

— Он что-нибудь вам рассказывал?

— Он никогда ни с кем не говорил… В тот вечер стоял у стойки, приблизительно там, где вы сейчас находитесь, и заказал сначала коньяк… После этого застыл на месте, погруженный в свои, должно быть, невеселые мысли, так как вид у него был мрачный…

— Много клиентов здесь было в понедельник?

— Меньше, чем сегодня… По вечерам ресторан закрыт…

Посетители играли тогда в белот за столиком слева. Сейчас там сидели два каменщика и ели жареные сосиски.

Комиссар искренне им завидовал. Блюда, приготовленные в ресторанах, а особенно в небольших кафе, кажутся более вкусными, чем дома.

— Сколько он выпил?

— Три или четыре рюмки коньяка, точно не знаю… Ты не помнишь, Матильда?

— Четыре…

— Почти свою норму, — пояснил официант. — Обычно он оставался здесь долго… Часам к девяти-десяти иногда снова возвращался и был сильно навеселе… Видно, обходил все близлежащие бары…

— Он с кем-нибудь беседовал?

— Нет, этого я не замечал… Кто из вас с ним общался? — обратился официант к посетителям.

Вновь отозвался мужчина, похожий на коммивояжера:

— Один раз я попытался было заговорить с ним, но он сделал вид, будто меня не замечает… Правда, к тому времени он уже сильно набрался…

— Он здесь не буянил?

— На буяна он не похож… Наоборот, чем больше выпивал, тем смирнее становился… Могу поклясться, что видел, как, стоя в полном одиночестве за прилавком, он плакал…

Мегрэ заказал еще грога.

— Кто этот клиент? — поинтересовался в свою очередь официант.

— Он владелец небольшой малярной мастерской на улице Толозе…

— Я же говорил, что он живет в этом квартале… Думаете, он покончил с собой?

Мегрэ об этом уже думал, особенно после того, как поговорил с Рене Планшон. Как выразился Жанвье — или это был Лапуэнт? — она скорее напоминала самку, чем женщину, причем самку, которая цепко держится за своего избранника, и, если возникнет необходимость, была готова решительно его защитить.

Разговаривая с комиссаром, она не выглядела смущенной и ответила на все вопросы, а если иногда и колебалась, то потому, что не блистала умом и старалась лучше понять, что от нее хотят.

Чем проще люди, тем более недоверчиво они все воспринимают, а мадам Планшон мало изменилась с тех пор, как переехала в Париж из своей родной деревни в Вандее.

— Сколько с меня?