Мефодий Буслаев. Лёд И Пламя Тартара

Улита в восторге показала Даф большой палец. Что до Олафа, то он словно не услышал. Дафна с досадой на собственную оплошность подумала, что варяги полутонов не понимают.

Когда Олаф отвернулся, Улита быстро и весело ткнула Дафну локтем.

– Ну что, не пробила его толстой шкуры? Не кисни!

Олаф присел на дубовую лавку, покрытую медвежьей шкурой.

– Я ждал вас раньше. Вчера-позавчера, – сообщил он Арею.

Арей без церемоний пнул лавку, и Олаф скатился на пол.

– Ах, ждал? Я сердит. Почему не предупредил сразу? – прорычал мечник.

Олаф ухмыльнулся, не пытаясь встать.

– Как предупредить-то? Лысая Гора под колпаком. Попасть сюда просто, как и прежде, а вот на выходе... Маги, вампиры, ведьмы – народ просто исчезает. Все тихо сидят по норам, и ждут, пока тучу пронесет. Кощеев активно делает вид, что ничего не происходит, а сам дрожит как заяц на электрическом стуле! – спокойно сказал Олаф.

– А телепортанты? Тоже исчезают? – недоверчиво спросил Меф.

Олаф провел большим пальцем по шее, показывая, что происходит с обратными телепортантами.

– Скажи светлое слово заглоту! Думаешь, Арей просто так страховался? – шепнула Мефу Улита.

– Ты видел тела наших агентов? – спросил Арей.

– Само собой. Я прибыл почти сразу, еще до городской стражи. Сразу, как только перестал ощущать их мыслепотоки.

– Опиши их!

– Чего тут описывать? Выпиты глаза и мозг. Череп изнутри оплавлен. Оружие осталось в ножнах. Перстень у Альфонсины холодный. Никакого прямого боевого контакта. Ближе десяти шагов к ним никто не подходил.

Меф догадался, что Альфонсиной звали убитую ведьму. Остальные двое были вампиры.

– Сопротивления, конечно, никто оказать не успел? Кажется, Герард и Фридрих были неплохими бойцами, – сказал Арей.

– Какое там сопротивление? Если все длилось больше двух секунд, можете отрезать мне голову, – сказал Олаф.

Арей недобро прищурился.

– Чумное Кладбище? Там же, где всегда? – спросил он.

– Да.

– Но как Альфонсина догадалась? Почти четыре сотни лет ходом не пользовались.

Олаф облизал губы.

– Накануне там видели свечение. В овраге, у общих могил. Я узнал об этом уже после, – торопливо добавил он.

Арей наклонился к нему и что-то быстро спросил. Спросил совсем тихо, но Дафна все равно услышала. Слух у рожденных в Эдеме очень чуткий.

– Багровое или светло-розовое с ободом?

– Багровое, – без промедления ответил Олаф.

На секунду лицо Арея окаменело, как маска. Дафна разобрала, что он негромко ответил:

– Вот как? Что ж, пусть будет багровое.

Арей коротко кивнул и, не прощаясь, направился к двери. Олаф не удивился. Он продолжал лежать на полу, видно, решив, что раз он оказался тут, то можно и вздремнуть. Похоже, банальная вежливость так же мало входила в традиционные ценности варягов, как и в ценности Арея. Улита, Дафна и Мефодий потянулись за шефом.

– Удачно выбраться! На вашем месте я бы пошел Черной Гарью, а за Гарью сразу нырнул бы в лес. Хоть и жалкий, но шанс прорваться есть, – напутствовал их Олаф.

«Ничего себе, – изумился Меф. – Говорить стражу, начальнику русского отдела, лучшему мечнику мрака, что у него есть жалкий шанс!»

– Хорошо. Так мы и поступим. Ты с нами не пойдешь? – спросил Арей не оборачиваясь.

– Нет. Я ветхий старичок, – отвечал Олаф. Меф удивленно посмотрел на распираемую

силой рубаху варяга.

– Вы это о себе?

– Не туда смотришь, наследник! Я духом ветхий старичок. Когда из шампанского выходит газ, бутылкой еще можно драться, ну да это уже совсем не то... – спокойно отвечал Олаф.

Черная Гарь оказалась совсем не тем, что следовало из названия. Ничего черного и тем более горелого там и близко невозможно было обнаружить. Зато на старой гари во множестве росли молодые березы, причем росли так густо, что Меф периодически терял из виду Даф, хотя она шла всего метрах в трех левее.

Зато лицо Арея, который шагал совсем рядом, Мефодий видел очень хорошо. Барон был сосредоточен и угрюм. Свой меч он неназойливо держал под рукой, что говорило о многом. Мефу хотелось задать ему пару вопросов о выпитых глазах и багровом свечении, но он ощущал, что ничего, кроме гнева, это сейчас не вызовет. Защитная личина ворожеи все еще защищала Арея. Более того, перед тем как войти в лес, мечник ее усилил, придав горбатой ворожее черты пародийного сходства с Лигулом.

Последней сердито хромала Улита. Туфли на каблуках ведьма давно уже несла в руке и, вынужденная идти босиком, то и дело ойкала и ругалась.

– Противнее всего, наверное, занозы, – сочувственно сказала Дафна.

– Не угадала, светлая! От заноз существуют заговоры.

– А что тогда?

– Противнее всего – наступать на улитку. Во-первых, заговоров нет. Во-вторых, панцирь острый, режет пальцы, и, наконец, внутри она склизкая и противная.

Ведьма задумалась и добавила:

– А вообще тупой каламбур получился: Улита наступает на улитку. Брр! Гадость! Походит на разборку между близкими родственниками.