Мефистон. Кровь Сангвиния

Луций резко обернулся и увидел нависшие над ним смутные силуэты шести каменных голиафов. Исполинские големы шли навстречу лавине обломков и молотили по стенам кулаками размером с танк, давили ногами древние опоры и колонны. Грохот, и без того оглушительный из-за акустики узкого ущелья, стал поистине апокалиптическим. Антрос пораженно смотрел, как гибнет Вольгатис.

— Окаменелый меч, — прошептал он, но предсмертный крик обители заглушил его слова.

В дыму замерцали огни, и Антрос, спотыкаясь, побрел по пыли, сжимая болт-пистолет. Мефистон стоял на башне подбитого танка, подняв руку к небесам. Над ним в кровавой сфере кружил Зорамбус.

Когда Луций приблизился, он увидел, что доспех Мефистона покрыт узором из черных линий — трещинами шириной в волос. Местами фрагменты брони откололись, обнажив плоть, окутанную тьмой.

Антрос шел к повелителю, пытаясь устоять на ногах, несмотря на сотрясавшие долину толчки. Терзавшие его еще на Ваале предательские сомнения вернулись. Лексиканий смотрел, как старший библиарий дрожит и сыпет искрами, словно дрова в костре. В нем было что-то… почти демоническое.

Но лицо Властелина Смерти осталось все таким же непреклонным и спокойным. Что бы Дар ни делал с его плотью, он не ослабил волю. Антрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурацких мыслей.

— Клинок! — воскликнул он, пытаясь быть услышанным сквозь яростный рев кровавых чар.

Кружившая вокруг Зорамбуса алая клетка искрила, будто огромное силовое оружие, отчего воздух рябил и трещал. Колдун бил по внутренней стене сферы своим фальшионом, и каждый удар сопровождался вспышкой психических сил, но сфера лишь растягивалась, поглощая удар. И каждый раз чернокнижник выл от злости.

Мефистон непонимающе покосился на Луция.

— Вольгатис! — воскликнул Антрос, показав посохом на осыпающиеся стены и бесчинствующих гигантов. — Он уничтожил крепость!

Мефистон запнулся, только сейчас заметив эпический размах разрушения. Он опустил руки, на мгновение забыв о пленнике.

Зорамбус воспользовался этим, с удвоенной яростью ударив по окружавшей его багровой сфере. Он рассек ее мечом и хлынул из сферы, шлепнувшись на дорогу в фонтане крови; его доспехи стали такими же красными, как у Мефистона. Кровь барабанила по его спине, но колдун все-таки смог встать и попятился прочь от Властелина Смерти, поскальзываясь и опираясь на меч, как на костыль.

Мефистон отвел взгляд от осыпающихся стен крепости, поглядев на Зорамбуса, затем снова обратил лицо к Вольгатису.

— Значит, мы оба проиграем, — рассмеялся чернокнижник, кашляя и брызжа слюной. — Окаменелый меч дос…

А затем его глаза расширились от изумления, когда острие мерцающего клинка вышло из его груди. Спотыкаясь, колдун шагнул вперед и в падении соскользнул с меча, который, как оказалось, сжимал в руках Рацел, стоявший позади него с суровым лицом.

— Поражения бывают разные, — сказал эпистолярий, занося меч для нового удара.

Зорамбус ухмыльнулся, а затем рассыпался на части, превратившись в хлынувший на землю поток серебристых созданий.

Рацел скривился от отвращения, увидев, как к нему ползут твари, похожие одновременно на змей и насекомых. Они выглядели как чешуйницы-переростки; добравшись до Рацела, существа накинулись на его доспехи и принялись судорожно искать уязвимые места в керамитовой броне.

Мефистон отвернулся от гибнущего Вольгатиса и направил на эпистолярия меч. С острия Витаруса сорвалась молния и заметалась между серебристыми тварями, сминая и обращая в пепел их сегментированные тела.

Рацел отшатнулся и дико замолотил одной рукой по нагруднику, давя мечущихся тварей, в то время как другой поднял психосиловой меч.

Антрос направил на учителя свой посох и тоже выпустил разряд пламени, окутавший учителя ореолом пси-огня.

Чешуйницы перемещались невероятно быстро, и Антрос закричал, увидев, что они добрались до обнаженной шеи эпистолярия.

Мефистон, все такой же спокойный, шагнул вперед и сделал рубящий жест свободной рукой, разбросав еще больше тварей. Он собирался вновь ударить Витарусом, когда в считаных метрах от него, рассыпая камни и разрывая стену снега и дыма, промчалась какая-то фигура.

Властелин Смерти замер, заметив сестру-серафима, бегущую к ним сквозь взвихрившиеся клубы пыли. Это была святая Офиуса. В керамите ее силовых доспехов зияли широкие пробоины, сквозь которые текла кровь, вуаль исчезла, отчего ее освежеванное багровое лицо резко выделялось на фоне белого пейзажа. Женщина стонала от боли, и жить ей оставалось недолго, но при виде Мефистона в ее глазах зажегся ликующий огонь.

— Астра Ангелус, — прошептала она, рухнув на колени. Из прыжкового ранца валил дым. — Этот миг настал! Провидение и молитвы… привели тебя… сюда. Свели нас вместе. Ты ответил на мои… молитвы. — Она оглянулась на разрушения позади. Громадные големы крушили стены Вольгатиса, разбивая башни и опоры. — Я сохранила для тебя клинок. Время еще есть.

Властелин Смерти не смотрел на гигантов; он пристально разглядывал святую.

— В видениях была ты? Ты призвала меня сюда?