Медвежье царство

Короче говоря, новая модель нестабильна, если Медведев и Путин собираются царствовать совместно. Она нестабильная и если предусмотрен мягкий уход Путина. Она еще нестабильней, если предусмотрено его жесткое возвращение (во что, впрочем, мало кто верит).

Многие пугаются. Опасаются двух вещей — оттепели, то есть наказания всем крикунам, которые последние два года слишком громко пели осанну Путину, и либерального террора. Многие опасаются и того и другого сразу, тем паче, что оба явления можно удачно совместить. Дескать, придут либералы и поименно вспомнят тех, кто… (а дальше длинный список тех, кто, например, плохо себя вел и на ужин кашку не ел).

На самом же деле Дмитрию Медведеву приходится маневрировать между Сциллой и Харибдой, изобретая свой вариант синтеза путинской и ельцинской эпохи. Никто не хочет возвращения к ельцинизму. Никто не хочет также и возвращения к перегибам путинской поры. А значит, необходим новый курс, своего рода средняя линия между двумя этими крайностями — милосердный либерализм, если так можно выразиться. Либерализм с человеческим лицом. У либералов есть шанс реабилитировать себя перед народом, в том случае, если они не повторят ошибок своих духовных отцов, нет, не Сосковцов, но Чубайсов и Гайдаров.

Если стоящие за Медведевым либеральные круги не сумеют нащупать этот новый курс, если они, как окружение Людовика Восемнадцатого, будут действовать под лозунгом «ничего не забыли и ничему не научились», значит, само правление Медведева может стать лишь эпизодом в истории России…

Впрочем, поживем — увидим.

Медведев: первые итоги

Начнем с такой тонкой материи, как ощущения. Решение Дмитрия Медведева создать Совет по борьбе с коррупцией, его посещения военных академий, его указы последних месяцев производят впечатление органичности. Медведев держится как Первое Лицо — причем так, как будто он им является уже давно.

Честно говоря, от смены власти ожидалось иное. Ожидался длительный переходный период, в течение которого Медведев был бы в тени своего могущественного предшественника — Владимира Путина, тем паче что последний занял пост премьер-министра и также весьма активен в информационном поле.

Однако в реальности Медведев легко перехватил информационную инициативу. Екшное впечатление, что он президентствует уже пару лет.

В принципе, этот эффект был предсказуем. Удивительно только, что он проявился столь быстро, спустя буквально недели с момента начала президентства нового главы государства.

Не секрет, что в российской политической системе может быть только один верховный руководитель. И дело не только в монархическом ритуале, о котором пишет Станислав Белковский. Дело в том, что президент в России уполномочен принимать кучу мелких решений, которые автоматически централизуют политическое пространство вокруг него.

В самом деле, если представить Путина в роли политического патриарха, диктующего Медведеву основные решения, то за Медведевым все равно остается куча инициатив, которые он может реализовывать без оглядки на былого шефа — просто в силу того, что президент должен принимать множество разнообразных решений, которые не проконтролируешь извне. Например, та же борьба с коррупцией. Или: за президентом остается и назначение всякого рода чиновников, среди которых губернаторы, награждение орденами и медалями, осуществление командования армией и прочие «мелочи». В сумме они заставляют бюрократию ориентироваться именно на Медведева, а не на Путина, просто потому, что Медведев занимает центральное положение в политической системе и решает подобные вопросы.

Возникает классическая ситуация, при которой политик, занимающий центральное положение в политической системе, имеет все шансы захватить лидерство, просто пользуясь возможностями, которые дает ему занимаемая должность. Аналогично, если вспомнить советскую историю, действовал Леонид Брежнев, которого считали просто удобным ставленником правящей верхушки взамен резкого и не всегда адекватного Никиты Хрущева. Очень скоро выяснилось, что пост Генерального секретаря ЦК дает такие возможности, по сравнению с которыми аппаратный вес конкурентов ничего не значит. «Железный Шурик» Шелепин, которого молва прочила на пост генсека, очень быстро убедился, что его претензии на высший пост неосновательны. Он был отправлен в ссылку — на руководство ВЦСПС.

Теперь — почему это так.

Центральное положение правителя существует в тех политических системах, в которых фактически отсутствует разделение властей. Тогда можно говорить о наличии фигуры суверена, от которого исходят все возможные решения. Если таковая имеется в наличии, то абсолютно все равно, кто именно занимает место суверена: рано или поздно верховная власть сосредоточится в его руках.