Медвежатник

— Конечно, вы красиво говорите, но, может быть, вы как раз и есть тот самый змей-искуситель, о котором нам частенько напоминает классная дама?

У ног барышни суетливо толкалась стайка воробьев. Птицы уже перестали довольствоваться крошками и надеялись, что обладательница сладкой булки отломит от нее самую малость и угостит чирикающую братию.

Барышня определенно нравилась Савелию.

— Скорее всего, я Добрыня, чем змей, — сдержанно и с улыбкой заметил он. — А потом я предоставляю вам возможность убедиться в этом.

К его немалому удивлению, барышня согласилась, оставив, на радость птицам, недоеденную булку. Тот вечер был одним из самых памятных в его жизни. Савелий блистал остроумием, желая произвести впечатление. И, судя по ее смеху и восторженным глазам, это ему удалось сполна. Когда они увиделись в следующий раз, то напоминали, скорее всего, страстных влюбленных, чем молодых людей, которые еще неделю назад не подозревали о существовании друг друга.

Каково же было его удивление, когда вскоре он узнал, что Лиза состоит в родстве с московским градоначальником. Что ее матушка была некогда фрейлиной императрицы, а папенька членом городской думы.

Их близость произошла как бы сама собой. И случилась в том самом ресторане, куда он впервые привел ее угостить дорогим шампанским. По соседству с колонным залом имелись кабинеты, в которых великовозрастные богатые дядьки давали уроки нравственности юным барышням.

Савелий встал с постели. Подумав, распахнул шкаф, достал новый темно-коричневый костюм в тонкую белую полоску, вдохнул аромат свеженакрахмаленной белой рубашки.

— Ты уже проснулся? — услышал он за спиной грудной голос.

— Как видишь, голубка. — Савелий стоял перед зеркалом и поправлял воротник рубашки.

На манжетах зелеными кошачьими глазами сверкали изумрудные запонки. Каждый из камней был величиной с ноготь. Изумруды могли украсить любой из столичных музеев и в совокупности составляли немалое состояние. Савелий брал эти запонки крайне редко, когда желал удачи. Они были для него настоящим талисманом. Запонки подарил Савелию старик Парамон на шестнадцатилетие, незадолго до того, как отправить его постигать науку в Европу. Конечно, старик не мог предвидеть, что эти зеленые камешки послужат его воспитаннику символом удачи.

Савелий посмотрел на Лизу. Теперь он не удивлялся, что у девушки были глаза точно такого же цвета, как его изумрудные запонки.

— Ты почему на меня так смотришь? — лукаво прищурилась Елизавета.

— Да вот думаю, не колдунья ли ты, часом.

Елизавета рассмеялась звонким смехом:

— Ах вот как! Ты меня боишься? Странная из нас получается парочка — змей-любовник и колдунья. А может, мы и вправду состоим в родстве с бесовской силой?

Савелий надел пиджак, тщательно расправил складочки и произнес:

— Мы это проверим сегодня.

Елизавета обладала еще одной приятной чертой — она совершенно не стеснялась своей наготы.

Одеяло сползло еще ниже, оголяя крепкое бедро.

— Ты все-таки уходишь? — поинтересовалась Лиза.

Ну точь-в-точь как легкомысленная девица из ресторана «Лондон», пытающаяся заполучить с богатого купца лишний гривенник за доставленное удовольствие.

Савелий без труда разгадал ее игру. Он подошел к Елизавете, поправил сползающее одеяло и произнес, подражая голосу завсегдатая увеселительных заведений:

— На сегодня довольно, барышня. Вы уж свои чары до следующего раза поберегите!

Елизавета капризно надула губы, натянув одеяло на самый подбородок.

— Фи, барин, какой вы грубый!

Савелий посмотрел на часы. До открытия выставки сейфов оставалось совсем немного.

— Теперь давай поговорим о серьезном. Ты ничего не забыла?

— Нет, — мгновенно преобразилась Елизавета, превратившись в строгую слушательницу женских курсов, вникающую в премудрость неевклидовой геометрии.

— Вот и отлично. Нам незачем идти вместе. Мне нужно еще съездить по одному адресу. А ты будь в торговых рядах сразу после открытия.

Савелий поцеловал Елизавету в чуть наморщенный лобик и, махнув тростью, заторопился к выходу.

— Савушка! — вдруг окликнула его девушка. Родионов не любил оборачиваться, считая это скверной приметой, но сейчас все было совершенно неважно. Его покой оберегали два темно-зеленых изумруда.

— Что, моя голубка?

— Обещай мне, что все будет хорошо.

— Обещаю. Разве ты не со мной? А подвергать тебя опасности я не имею права, — и, уже не прощаясь, вышел из комнаты.

Выставка сейфов должна была пройти на Мытном дворе, расположенном неподалеку от Москворецкого моста. Это здание некогда использовалось под таможню. Но уже несколько десятилетий оно было заставлено торговыми лавками. Даже сейчас оно не утратило официального облика. С утра на быстрых пролетках к зданию подъезжали лихие молодцы, но, узнав, что выставка откроется только-только в десять, сходили на брусчатку и вливались в толпу зевак, терпеливо ожидавших назначенного часа.