Медведица

Демократическая Россия, где забыли отвести место простому народу. Место выделили, только далековато оно от благополучия. Как для собак, независимость, обозначенная размером вольера. А для верности и на цепь посадят. Чтобы и в мыслях сбежать не помышляла. Сидит собака на цепи, бестолково прожигая дни. Желание на свободу вырваться есть, а вот силенок не хватает. Цепь надежная – металлическая, кольца толстые – кованые. Ошейник не простой, а удавка с острыми шипами. Напрягаются звенья, но не рвутся. Побегает пес по кругу, подергает цепь, убедится в ее крепости, от безнадежности ляжет и смиренно прикроет глаза. А рядом – миска с помоями, чтобы пес не умер от голода, да кнут, если животное взбеленится и попытается кинуться на хозяина. Вот так и живет народ. Каждый сверчок знай свой версток.

«Что-то я сегодня чересчур разворчался, – насмешливо одернул себя старик, с наслаждением вытягивая ноги. – Видать, старею».

Он закинул голову, подставляя лицо теплому ночному ветерку, подслеповато рассматривая низкое звездное небо. Машинально взгляд застыл на большом ковше, затем переместился на малый. Рассеянно взирая на созвездия Большой и Малой Медведицы, почувствовал, как болезненно сжалось сердце, а из глаз потекли слезы. Нахлынувшие воспоминания о трагедии минувших лет отозвались душевной болью, мгновенно перенося его в прошлое.

Глава 1

Притаившаяся в глубине девственного леса пологая опушка, заросшая папоротником и кустами черники, казалась только что вышедшей из русской народной сказки: стоит лишь углубиться в чащу, как неожиданно наткнешься на покосившийся деревянный домик Бабы-яги на курьих ножках. О таких местах в народе говорят – тут леший ногу сломит, сплошной бурелом. В глубине тайги мало что напоминает о присутствии цивилизованного человека, так, лишь изредка доносящийся с неба гул реактивных двигателей да надсадный треск вращающихся винтов пролетающих вертолетов охотоведов, а остальное так и остается неизменным, как множество веков назад. Это вотчина хозяйки Природы со своими правилами и законами.

Влажная земля парила, вбирая в себя установившееся погодой тепло. Но даже вездесущие солнечные весенние лучи не могли пробиться сквозь плотную завесу столетних исполинов, чьи густые ветвистые кроны подпирали собой небесный свод. Там, укрываясь в сумеречных тенях, недоступные разрушительному воздействию солнца, лежали жалкие остатки уходящей зимы, серый талый снег. Но весна брала свое, солнце день ото дня припекало все сильней и сильней, и воздух пьянил дурманящим ароматом очнувшейся от зимней спячки бурной растительности. Тайга пробуждалась. По синему небу медлительно плыли белоснежные стаи клубящихся облаков, лениво подгоняемые легким весенним ветерком, призрачной тенью отражаясь на бурной поверхности горной речки. Восторженно зашумел прилегающий к речке молодой ивняк. Расшалившийся ветерок накинулся на гибкие ветви, словно пытаясь заигрывать с вылупившимися из набухших почек крохотными зелеными листочками. В траве, чьи остроконечные ростки победоносно пробивались из нагретой почвы, воодушевлено

стрекотал кузнечик, радуясь приходу ранней весны. Ему в такт вторил пронзительный хор вездесущих мушек, облюбовавших распустившиеся яркие бутоны весенних цветов, испускающих благоухающий аромат. Вся прилегающая к речке низина напоминала стелющийся оранжевый ковер, сотканный из жарков – первых таежных цветов. Едва сходил снег, и жарки, обласканные солнечным теплом, выпрыгивали из земли, радостно распуская пышные бутоны. Лес упоительно звенел, избавляясь от зимней спячки, наполненный счастьем и жизнью.

Неожиданно беспечный гам прекратился и в воздухе застыло напряженное ожидание. Пронзительно заверещала сойка, встревоженная появлением матерого хищника, но тут же успокоилась, не обнаруживая в его присутствии ничего опасного для себя. Ей вторил надсадный голос таежного ворона. Как серая тень промелькнула полевка и укрылась в своей норе. Напуганные криком пернатого дозора, с земли вспорхнули пестрые рябчики и как гроздья расселись на соседних соснах, с недоумением крутя головами.