Медведев

Его план был таков… Валя Довгер имеет документы фольксдойче. Этого недостаточно, чтобы избежать мобилизации, правда, это обеспечит Вале сносные по сравнению с украинскими и русскими девушками условия существования в Германии. Зато это «немецкое» происхождение дает обер-лейтенанту Зиберту основание объявить Довгер своей невестой и обратиться к рейхкомиссару за получением разрешения на брак и отменой в этой связи мобилизационного предписания. Утвердив в Центре этот план проникновения к Коху и получив дополнительные указания, Медведев поручил Кузнецову начать его осуществление.

Фон Бабах охотно согласился помочь своему приятелю. Сказал, что, поскольку повестка уже вручена, он, Бабах, ничего предпринять не может (это Медведев и Кузнецов знали и именно на это рассчитывали), в его власти лишь оттянуть на две недели отъезд фрейлейн Валентины. Отменить мобилизацию может только рейхскомиссар. Сейчас его в Ровно нет (этого в отряде не знали), он срочно выехал в Берлин на похороны рейхслейтера Виктора Лютце, начальника штаба штурмовых отрядов СА, погибшего в автомобильной катастрофе. Днями Кох вернется, и фон Бабах немедленно включит Зиберта и Довгер в лист на личный прием.

Кох вернулся в Ровно 25 мая, на следующий день фон Бабаху было передано формальное заявление Вали Довгер, а уже вечером 30 мая пришло уведомление, что рейхскомиссар Эрих Кох примет обер-лейтенанта Зиберта и фрейлейн Довгер на следующий день.

К двум часам дня 31 мая 1943 года к мощной изгороди, отгораживавшей здания РКУ и резиденции Коха от улицы, подъехал извозчичий экипаж с пассажирами: пехотным офицером, кавалером двух Железных крестов, и худенькой сероглазой девушкой. Офицер со своей спутницей прошел во двор, а извозчик, погоняемый охранниками, должен был тотчас вернуться в город — останавливаться в этом районе разрешалось только машинам с номерами РКУ. Кучером был Николай Гнидюк, под козлами у него лежали снаряженный автомат и гранаты. Где-то неподалеку находились и другие вооруженные разведчики: Михаил Шевчук, Василий Галузо, Николай Куликов, Жорж Струтинский, еще несколько человек. Они должны были прикрыть отход Кузнецова и Довгер в случае, если им удастся после совершения акта возмездия вырваться живыми на улицу.

Кузнецов хорошо понимал, что его выстрел прогремит по всей Украине громче любого взрыва, поднимет на борьбу новые тысячи патриотов. Что же касается Вали Довгер, то она не верила, что они уйдут из резиденции Коха живыми, но готова была достойно встретить смерть и думала только об одном — успешном выполнении задания.

В точно назначенное время обер-лейтенант Зиберт вошел в кабинет рейхскомиссара. Зиберт разговаривал с Кохом пятнадцать минут и не смог осуществить свое намерение. Охрана рейхскомиссара оказалась столь тщательно продуманной, что исключала даже малейшую возможность совершить акт возмездия.

Вначале сухой, неулыбчивый, Кох постепенно разговорился, стал проявлять интерес к собеседнику. А потом вообще произошло маленькое «чудо»: узнав, что Зиберт родился в Восточной Пруссии и вырос в имении князя Шлобиттена, Кох… «узнал» его! То есть он вспомнил, что «встречал» его подростком, когда приезжал охотиться в гости к князю.

Заметив, что Кох явно удовлетворен, что его земляк Зиберт столь хорошо проявил себя на фронте, Николай Иванович стал тонко подыгрывать своему опасному собеседнику. Когда Кох высказал недоумение, почему кадровый офицер связывает свою жизнь с девушкой сомнительного в расовом отношении происхождения, Зиберт, почтительно, но твердо возразил: фрейлейн Довгер — чистокровная немка, ее отец оказал большие услуги рейху и германской армии, за что и был убит партизанами. Коха этот ответ удовлетворил. Он отменил мобилизацию Валентины Довгер и тут же отдал распоряжение о направлении ее на работу в РКУ в чрезвычайно важный для советской разведки отдел учета и сводок промышленных предприятий Украины.

Кох спросил, за что Зиберт получил кресты и где был ранен. Услышав, что второе ранение получено под Курском, рейхскомиссар совершенно уж неожиданно стал рассказывать обер-лейтенанту, что вскоре он будет отомщен за эту рану, поскольку фюрер именно в районе Курска готовится в ближайшем будущем — в пределах двух месяцев — нанести мощный удар, который, по его словам, «переломит Ивану хребет». Далее он стал рассказывать в упоении о новых сверхтяжелых танках и штурмовых орудиях, равных которым еще не имела ни одна армия в мире…