Медовый месяц

— Ты не поняла?.. — удивилась мать. — А-а, ну да, ты все же выросла в иное время… Он занимался разведкой. Я даже не знаю, на какую страну он работал. Он жил везде и ездил везде. Свободно говорил на шести языках… Он был из очень богатой семьи. И все состояние их семьи должно по завещанию остаться его детям, которых якобы у него нет. А это его предчувствие чего-то нового — твое рождение, Надюша… В тот момент, когда я читала это письмо, о тебе не подозревала еще даже я… Сейчас, когда ты приедешь в Стокгольм, ты должна будешь вступить в права наследства. Я обо всем переговорила с Эриком Паульсеном. Он научил меня, как и что ты должна там будешь сделать и к кому обратиться.

— Мама, — укоризненно взглянула на нее Надя, — о каком наследстве ты говоришь? Что за ерунда? Зачем оно мне? И потом, самое главное — как и кому можно доказать, что я дочь этого… фон Готтарда? Здесь не поможет даже твой всесильный Эрик Паульсен.

— Да он здесь действительно ни при чем! — махнула рукой Варвара Николаевна. — Вот… — И она вытащила еще одну бумагу.

— А это что? — Надя раздраженно взяла лист в руки.

Сколько, интересно, еще таких бумаг заготовлено у матери на сегодняшний вечер?..

Та легко угадала мысли дочери и усмехнулась:

— Не волнуйся. Это последнее послание твоего отца, которое он отдал мне при нашей последней встрече в Москве.

Надя развернула тонкий лист. Завещание, заверенное по всей форме в Стокгольме, на имя Надежды Гребениченко, которую Александер фон Готтард признал своей единственной законной дочерью и наследницей всего немалого состояния его семьи… Сумма была указана астрономическая. Плюс недвижимость. Надя даже не стала сосредоточиваться на них.

— Мама, мне это не нужно, — упрямо и жестко повторила она. — Какой-то незнакомый мне человек… Я в глаза его не видела… И я люблю папу…

— Тебе покажут его фотографии в Стокгольме, — с досадой объяснила Варвара Николаевна. — И при чем здесь папа? Мало ли кто к кому привык… Он тебе никто… Понимаешь, никто! А деньги… Ты просто городишь чушь! Ей, видите ли, не нужны деньги! Нет таких людей на земле, которым они не нужны! В них нуждается даже Роман Абрамович! И потом, у тебя Олег… А теперь еще Таня, которую ты, я так понимаю, будешь воспитывать после нашей смерти. А уж Катерина подавится, но не отломит дочери даже сто баксов!

— Да, это правда, — согласилась Надя. — Только наши дети… Именно сейчас, когда они так себя повели… Отказались от нечестных родителей… Дети ведь тоже не обмирают по деньгам!

— Да зачем тут обмирать! — закричала Варвара Николаевна. — Вам просто надо жить! И жить хорошо! Раз уж вы имеете на это право! Законное! Признанное твоим отцом!

Надя вспомнила большой нос отца, с которого вечно съезжали старомодные очки. Он никак не хотел завести себе стильную дорогую оправу, хотя ему не раз предлагали это сделать. Саша даже как-то подарил. Но отец умудрился ее тотчас потерять…

— Папа меня вырастил… А ты и ему собираешься рассказать обо всем? Он, я так понимаю, ничего не знает?..

Варвара Николаевна оказалась не очень готовой к такому вопросу и чуточку смутилась:

— Ну… как же иначе?.. Но это потом, позже… Надюша, ты должна сделать то, о чем я прошу… Тогда я умру спокойно.

— Мама, ну какая связь между твоей спокойной смертью и этим наследством?! — не выдержала Надя. — Какой-то темный шпион!.. Скользкая личность!.. Непонятно откуда и зачем… Какие-то подозрительные деньги… Как ты вообще связалась с ним?

— Я любила его! — с вызовом ответила Варвара Николаевна. У нее некрасиво исказилось лицо. — Его, а не того человека, которого ты упорно называешь своим отцом. И не надо при мне порочить Алекса, называя его темным шпионом, а его деньги — подозрительными! Если бы вы могли с ним сейчас увидеться… Ты очень похожа на него.

— Ну ладно, прости, я не хотела тебя обидеть… — остывая, виновато пробурчала Надя. — А кто же его убил здесь, почему и за что?

— Я, — просто сказала мать.

— Ты?! — Надя опять подумала о срочной консультации психотерапевта. — Подожди, как это ты?.. Ты же любила его… За что? И потом… ведь, насколько я помню, ты же сама пять минут назад сказала, будто этот твой Эрик из посольства по твоей же просьбе узнавал о судьбе фон Готтарда. Зачем же ты морочила ему голову, если все знала и так?

— Нет, — сказала Варвара Николаевна. — Я как раз не знала. Не знала, что убила… Думала, что он просто ранен и снова уехал, не желая, конечно, меня выдавать. Ведь тогда уже родилась ты, и он тебя видел. Первый и последний раз… Тебе было полтора года…

31

Ей приснился странный сон.

Алекс почему-то стал директором в ее, Вариной, школе, жестковатым и прямым во мнениях и высказываниях. А она, Варя, влюбилась в него без памяти, как часто случается со старшеклассницами.