Медиум

Штырёв еще с полчасика для проформы поорал на облажавшуюся братву, которая сейчас выглядела больше похожей на кучку нашкодивших мальчишек, чем на матерых бандитов. Под конец даже швырнул тяжелой мраморной пепельницей в башку одному умнику, который не вовремя решил раскрыть свой хавальник. Метким и резким броском Штырь умудрился попасть ему прямо в лобешник, оставив глубокую сечку до самой кости. Крупные, размером со спелую черешню, капли крови, попали на белоснежный ковер кабинета, что еще больше испортило настроение «авторитета».

Отправив всю незадачливую пятерку с испачканным ковром в химчистку, пока он их не перебил тут всех на хрен, Игнат Альбертович нажал кнопку селектора.

– Жанна, вызвони мне Чижа, пусть сегодня заедет. Будет ему поручение по профилю.

– Будет сделано, Игнат Альбертович, – донеслось из динамика. – Сделать вам кофе?

– Лучше валерьянки найди.

– Как скажете, Игнат Альбертович…

Убрав палец с кнопки, Штырь рухнул в свое широкое кресло и крепко задумался. Совсем непонятным остается тот факт, откуда у обычного медийного повесы такие специфические умения в рукопашке и стрельбе? Очень интересно было бы спросить у него об этом лично…

* * *

Я, аккуратно объезжая неглубокие, но все же губительные для моей низкой подвески колдобины, подрулил к обычной девятиэтажке, расположенной в спальном районе. Простой подъезд, обычная детская площадка неподалеку, где местами сохранились турники и лесенки советских лет, покрашенные разноцветной краской покрышки-клумбы вместо украшений, низенькая оградка у газона… всё как-то уютно и по-домашнему.

Есть что-то притягательное в таких вот двориках, где детвора на лавочке играет в «испорченный телефон», в окошке первого этажа торчит старушка, с грустной улыбкой наблюдающая за ними, где-то чуть в стороне молодые мамочки катят коляски с укутанными бутузами, а чуть в стороне раздаются хлопки выбивалки по висящему пестрому ковру. Такая идиллия неизменно пробуждает во мне теплые воспоминания о далеком босоногом детстве – гулкий стук двухцветного резинового мяча по земле, содранные коленки, звонкий смех до боли в животе, шалости, быстрый бег, выбивающий слезу встречным ветром, и ругань злобных старушек вслед. Это были те далекие времена, когда я даже не задумывался о том, что слышу чужие эмоции, полагая, что так умеют все. Когда я еще не был осквернён Силой и не имел ни малейшего понятия о своей исключительности. Когда отец и мама были живы, когда не нужно было лгать и притворяться, находясь в обществе людей, которых я не могу переносить на дух. Когда можно было просто быть собой…

Заехав в такой двор на своем спорткаре за десяток миллионов, я прямо почувствовал себя пришельцем из другого мира. Мира холодного и неприветливого, где вместо мягкого света окон, с уставленными цветами подоконниками, пронзительное сияние неоновых вывесок, где искренний и открытый смех заменён ворохом фальшивых улыбок. Мира, где можно купить все что угодно, кроме вот такого простого уюта. Порой я ощущал это настолько остро, что хотелось завыть подобно дикой дворняге. Именно эта внутренняя горечь и гнала меня на встречу к простой и открытой девушке Алине, чьи эмоции грели меня, как утреннее весеннее солнце.

Кстати о ней… Алина, как любая порядочная девушка, задерживалась уже на десять минут, поэтому я отправил ей короткое сообщение: «Жду у подъезда». Но не для того чтобы поторопить её, а просто чтоб знала, что я уже подъехал. Посмотрю, есть ли у нее совесть.

И то ли совесть действительно у брюнетки была, то ли просто так совпало, но уже через минуту пискнул домофон и хлопнула металлическая дверь подъезда. Во дворе показалась та самая девчушка из спортклуба, наряженная в не по погоде легкое платьишко с кроссовками и накинутую поверх короткую кожаную куртку. Пройдя пару шагов, она замерла, с недоумением рассматривая стоящий перед ней автомобиль. Обвела двор взглядом, словно искала кого-то еще, а потом быстро выхватила свой телефон и принялась что-то там быстро тыкать.

Пользовалась брюнетка своим смартфоном настолько виртуозно, что успела написать sms «У какого именно подъезда?» быстрее, чем я вышел из машины. Увидев меня и поняв, что это не ошибка, Алина широко распахнула глаза, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень удивления.

– Привет, – поздоровался я, – ты садиться будешь?

– Э-э-а-а-а-м-м-м… – Девушка явно пыталась что-то спросить, но язык отказывался помогать ей переводить мысли в слова.

– Очень красноречиво, но, может, мы уже поедем?

– Хм… да, извини.

Брюнетка быстро взяла себя в руки и грациозно впорхнула в салон, благодарно кивнув, когда я ей открыл дверь авто.

Мотор утробно рыкнул, и машина пружинисто тронулась, слегка вжав нас на спинки сидений.

– Сергей, – робко поинтересовалась Алина, – а это ваша… кхм… твоя машина?

– А что, думаешь, угнал? – Я ляпнул свою плоскую шуточку раньше, чем успел осознать ее неуместность. Серж, возьми себя в руки, ты чего? Отвык от женского общества совсем?