Медиум

— Ну, вот и хорошо, что успокоился. — Я не делал попыток напасть на него, так как любому здесь было видно, что мальчишка мне не соперник, хоть он и упорно не желает этого признавать.

Из толпы послышались недовольные выкрики.

— Эй, это что, всё?!

— Давай уже вломи ему! Зубастик выдохся!

— Добива-а-а-ай!

— Во славу Ван Хельсинга, мочи кровососов!!!

Народ разом превратился в зверей, требуя расправы над беззащитным, по сути, мальчишкой, и я не смог противиться их эмоциям. Кровожадное настроение толпы захлестнуло и меня, отчего крылья моего носа стали хищно раздуваться, словно у почуявшего добычу зверя. На короткое мгновение я потерял контроль над Силой, и темный туман начал стелиться от моих ног, докатываясь медленными волнами до беснующейся молодежи.

Враз наступила тишина, словно кто-то отключил звук. Народ ошарашенно замолк, глядя на меня перепуганными кроликами. Они еще не осознали, что произошло, — Представление кончилось, расходитесь, пионеры! — Я снова в полной мере овладел своим даром, отсекая его от внешнего мира.

Но не успел пройти первый шок у людей, как на меня исподтишка бросился Арслан, прямо из своего такого заведомо проигрышного положения. Я не то чтобы не ожидал атаки, просто рефлексы сработали раньше мозга. Короткий отскок, еле заметное глазу движение руки сверху вниз, и парень летит на подстриженный газон, заливаясь кровью из разбитых губ. Ну натурально волчонок. Почувствовал испуг и тут же кинулся, кто ж так делает?

Зеваки разразились жиденькими аплодисментами и редкими дрожащими выкриками, но основное настроение в толпе неуловимо сменилось с воодушевленного на мрачное. Никто не мог понять, почему фигура простого вроде парня в окровавленном спортивном костюме внезапно сделалась такой жуткой и пугающей. Большинству захотелось оказаться как можно дальше отсюда, но стыдно было показать испуг перед другими.

Вдруг, расталкивая народ внушительной грудью, к нам сквозь ряды зевак прорвалась Света Кравец, которая находилась далеко в момент исхода моей Силы.

— Ай-яй-яй, Секирин, — она выскочила передо мной, будто караулила где-то поблизости, имея в запасе заготовленную реплику на любой исход этой потасовки, — до чего ты докатился? Уже детей на утренниках бьешь?

Люди вокруг зашептались: «Знакомая фамилия…», «Стой, это ж этот… экстрасенс!», «Секирин?! Точно, отец же его нанимал пару лет назад!», «А я не слышал о таком…»

— Я хотя бы с ними не сплю, Кравец.

Мой ответ пришелся многим по душе, оцепенение потихоньку начало спадать, и уже послышались первые невымученные смешки. Все-таки Светлана была достаточно известной личностью среди золотой молодежи, и далеко не все пылали к ней любовью.

Просто фыркнув, что с ее стороны было равносильно признанию поражения в пикировке, она подошла к лежащему на земле Арслану и склонилась над ним, закрывая тому грудью обзор на мир. Парень, скосив глаза на декольте, похоже даже позабыл, где находится.

— Бедненький… — она погладила Сафарова по волосам и убрала со лба налипшую челку, — больно? Пойдем, тебе нужно умыться, я тебя отведу.

Помогая загипнотизированному видом глубокого декольте парню встать, Света повела его за собой, как Гамельнский крысолов одурманенную мелодией дудочки крыску. Они медленно удалялись от нас, и люди, поняв, что самое интересное уже прошло, тоже начинали рассасываться в разные стороны.

— Если ты не поторопишься, твоего жениха сейчас изнасилуют.

Вика в ответ лишь грустно улыбнулась и покачала головой.

— Надеюсь, что так и будет. Я тогда хотя бы смогу затыкать его бесконечный словесный поток про «настоящую женщину», если он сам замарается в помаде известной московской шлюшки.

— Он что, настолько тебя бесит? — Я бы мог удивиться, если б самолично не увидел сегодняшнее поведение Викиного жениха, которое, судя по ее реакции, не было чем-то из ряда вон выходящим.

— Не то слово…

— Зачем же тогда выходишь за него?

— Тут все сложно, Серёж, — поникла девушка, грустно опуская глаза к земле, — в двух словах не объяснить.

— Послушай, Вик, если это все из-за меня…

— Нет, не продолжай. Ты здесь ни при чем. Нет, отчасти «при чем», но лишь как один из факторов. Ты пойми, Сергей, меня так воспитали. Меня с детства приучали к мысли о браке по расчету. То же самое было и у моих родителей… папа безумно любил маму, а она… а она его нет. Её родители точно так же выдали за успешного и перспективного парня, не спрашивая о чувствах. Вот только богатыми родители моей мамы не были, и никто ее к такому не готовил. И тем не менее я все-таки родилась. И мама меня искренне любила. Вот и я так же буду любить своего ребенка, несмотря ни на что…

В уголках ее глаз заблестела влага, но Вика была сильной девушкой, она так и не заплакала.

— Знаешь, Серёж, мне даже сказок про прекрасных принцев не читали, приучая к одной-единственной мысли: «Стерпится — слюбится». Так что уже поздно что-либо менять…