Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста

Мы с Вадимом заняли довольно удобное место для наблюдения на втором этаже «Макдоналдс», стоящего как раз напротив выхода из метро «Проспект Миракольцевая». Убедившись, как место происшествия покинули наши «скорые», и посмотрев на работу официальных подразделений, мы допили кофе и спустились на улицу.

– Фу, гадость какая, – сплевывает себе под ноги Вадим, – никогда не нужно здесь кофе брать. Такое говно.

– А знаешь, вообще-то все испортилось. Помнишь, какой раньше «бигмак» был? В коробочку упакован. Коробочку раскрыл – в одной половине «бигмак», в другую картошку положил. Красота! А теперь? – В этот момент мне приходит СМС, я достаю телефон и читаю послание: – Вот, наши все доехали обратно.

– Отлично, – кивает Вадик. – Насчет «бигмака» факт. Я сегодня даже огурцы вынул. Надкусил один, а он горький какой-то.

– Я же тебе говорю, все испортилось.

– Испортилось, конечно. Но кофе-то всегда был говенный, согласись?

– Вообще-то да, – соглашаюсь я, – так и есть. Надо перекурить это дело.

– Ага. Интересно, Антон, когда первый сюжет в официальный ящик попадет?

– Я думаю, через час, не раньше. Пока смонтируют, пока то да се. А пленка «любительская» уже поехала на СNN?

– Ага. Слушай, народ-то не расходится, – Вадим показывает пальцем на ту сторону проспекта, – я так думаю, что сейчас все зеваки в «Мак» ломанутся.

– Вот тебе, кстати, и ответ, почему тут качество упало. Народ сюда валом повалил, а при таких объемах какое же качество?

– Да? Интересно, а в Штатах что, народа меньше? – разводит руками Вадим. – Чего же там качество не падает?

– Могут себе позволить не экономить на качестве, а все потому, что инвестиции хорошие, не то что у нас. Отсюда и результат. Поэтому, Вадим, одни в качестве декораций используют башни на Манхэттене, а другие – заплеванные площадки перед метро. Представляешь, что бы было, если бы нам с тобой дали бюджет под то, чтобы угондошить тыщи три статистов? Да еще и в реальных декорациях, типа «Шереметьево-2», а? Представляешь?

– Представляю, – грустно кивает Вадим, – мы бы этот бюджет скрысили.

– Никакого полета мысли. – Я делаю затяжку и щелчком посылаю окурок в урну. Он попадает на край и отскакивает на землю, я сквозь зубы произношу «блядь». – Никакой романтики. Один сплошной цинизм.

– Романтизм нам чужд, Антон. А цинизм хотя бы ясен. Так что…

– Это точно. Слушай, нам же ехать на встречу с твоей бабкой надо. Как выбираться-то будем? Все же перекрыто.

– Может, дойдем до «Цветного бульвара» и на метро поедем?

– На метро? Ты охренел, там же теракт был сегодня!

– Какой ужас! – картинно закрывает лицо руками Вадим. – Тогда пошли на Олимпийский, тачку поймаем.

– Пошли.

– Давай напрямик, мимо церкви.

– Мне когда лет десять было, я на «Спортивной» в такую давку попал. Там футбол какой-то был. Кажется, «Спартак» играл. И вот я, маленький мальчик, смотрю на прущую толпу. – Вадим показывает руками размер толпы.

– Ни фига себе. А задавили кого?

– Я не помню, но, кажется, трупы были. Точно были. В газетах даже писали. Слушай, у тебя мелочь есть на тачку?

Через час Вадим вводит в мой кабинет женщину маленького роста, с красными от бесконечного плача глазами и абсолютно серым лицом. Несмотря на то что женщина явно находится в состоянии долгой драмы, она аккуратно одета и причесана. На груди ее кофты приколота зеленая брошь, а на плечах лежит платок с сине-зелеными узорами.

– Антон, знакомьтесь, это Зинаида Николаевна. Я рассказывал тебе про ее горе.

– Да, да, конечно. Зинаида Николаевна, хотите чая?

– Нет-нет, спасибо, Антон, расскажите мне, что вы знаете о Володе? Вы же знаете его?

– Да. Я его знаю. Мы вместе служили. Вы понимаете, я… я даже не знаю, с чего начать, – я вытираю ладонью мифический пот на лице, – понимаете, Зинаида Николаевна, я занимаюсь делами российских солдат, воевавших в Чечне.

– Да вы же знаете, мой Володенька воевал там. Он вернулся, и я не могу понять, почему он мне не звонит. Может быть, у него какие-то дела? Мне все говорят. И соседи, и в поликлинике, и в военкомате, что он погиб. Но я-то его видела тогда еще. Год назад. И знаю, что он в Москве, только не звонит мне почему-то и не приезжает. Может, у него девушка появилась? Знаете, они ведь в этом возрасте влюбчивые. А что, я считаю, что это хорошо. Пусть приводит ее к нам. Я буду в своей комнате жить, им оставлю большую. А дети пойдут? Все же лучше, чем по съемным углам жить. Зачем снимать, если у нас есть квартира? А может быть, он у нее живет? Почему же он не звонит?

– Зинаида Николаевна, послушайте. Я вам все сейчас объясню.

– Что-то случилось с Володенькой? – Она вскочила и начала теребить платок. – Вы скажите, что-то случилось?

– Успокойтесь, Зинаида Николаевна. Вадим, врач здесь?

– Да, он ждет за дверью.

– Мне не нужен врач, слышите?! Скажите, что с моим сыном?

– Зинаида Николаевна, он жив. Его здоровье вне опасности. Вы смотрите телевизор?

– Я? – Она села на стул, затем снова вскочила. – Нет, не смотрю. Там его показывали? Я радио только слушаю.

– Сегодня в московском метро произошел террористический акт. Взрыв. Слышали? По радио должны были сказать.