Мечты и кошмар

Все это я говорю не для лишнего обвинения большевиков. Занятие бесполезное: прибавить к «мере полной, утрясенной», ничего нельзя. Я лишь показываю и доказываю, что большевики действовали всегда как настоящие, ярко выраженные, антиреволюционеры. Если говорить о винах, то лучше вспомнить о нашей: мы-то ведь не действовали никак, ничего не делали, глядя на работу большевиков. Деланье пришло, но тогда, когда подготовительная их работа уже закончилась. Этим деланьем была святая белая борьба. Да, святая; да, не будь и ее — мы теперь глаз друг на друга не смели бы поднять; но я не боюсь прибавить, что это была слепая святость: боролись — и не видели, с кем борются, за что умирают. Чувство верное, за Россию, но — смутный образ. Чувство верное, против большевиков, — и опять смутный образ. А всего смутнее — революция; память, ощущения сливают ее с большевиками. И шли против большевиков… и против революции, вместе. За Россию? Но революция-то была русская, от России неотделимая; если б не так — большевики, овладев ею, не могли бы овладеть Россией.

Нельзя «любить» революцию во имя революции: в ней всегда мука, боль, кровь. Но рождение тоже мука, боль, кровь. Как при рождении могут умереть и мать, и ребенок, так и при революции может быть страх гибели. Должны ли мы, смеем ли проклинать рожденье? Не будут ли такие проклятья примиреньем — со смертью?

Нет, думать о борьбе с большевиками и быть действительно непримиримым может лишь тот, кто, во-1-х: любит свой народ, уважая его, и не хочет быть ни его рабом, ни властелином; кто, во-2-х: смотрит на революцию не как на грязь и кровь, а как на страшный и ответственный момент в жизни всякого народа, и утверждает неизбежность революции русской на пути России к свободе; и, в 3-х, наконец, тот, кто с последней отчетливостью понял сущность интернационализма большевиков, его несовместимость с духом личной и общественной свободы.

Как бы громко ни говорили «правые» о непримиримости, о борьбе, — они безоружны и — беззащитны: они все время «примиряются» с большевизмом; если не прямо, то косвенно, путем уподобления большевикам, когда стремятся также «покорить» Россию, только под другим, своим, знаменем. Они — не уважают своего народа. Но беззащитны и безоружны и «левые», те из них, кто, казалось бы, и русскую революцию, и дух свободы в ней приняли, — однако говорят о ней без всякой четкости, власть в России то и дело называют «русской» (национальной — интернациональную!), а большевиков «революционерами». Эти — не понимают сущности большевизма.

Никогда не была нам так нужна чистота и четкость. Увы, никогда так не владела нами психофизиология. А чувства самые верные — ничего не стоят, если не отдавать себе в них отчета. Слепая любовь бесплодна, слепая ненависть — бессильна.

Мы хотим бороться? Узнаем сначала, против чего, а, главное, за что, во имя чего, надо бороться. Ведь борьбу ведут не для борьбы, а для победы. Но лишь в честном свете разума и совести могут открыться пути к победе.

«ТЕЧЕНИЕ» «СОВРЕМЕННЫХ ЗАПИСОК»

(Книга XXVI)

«…Мы отчетливо сознаем, что «Совр. Зап.» сделали немного — во всяком случае — недостаточно. Но что мы считаем себя в праве сказать, это — что «Совр. Зап.» не отступили от данных ими обещаний и не нарушили их…»

Так говорит один из руководителей журнала, М. Вишняк, в «юбилейной», 26-й, книжке; это не только верно, это, пожалуй, чересчур скромно. Ведь недаром же, по словам самого Вишняка, журнал создал, за годы своего существования, так называемое «течение «Современных Записок»». Создать «течение» не всякому журналу удавалось, а создать его при данных, небывалых и неслыханных условиях русской жизни — вещь, почти чудесная. Правда, срок для работы немалый: как раз эти исключительные условия заставляют нас считать каждый год жизни журнала, если не за десять, то, по крайней мере, за пять лет. И пятилетний «юбилей» «Совр. Записок» не следует даже ставить в кавычках: он действительно юбилей: Вишняк с полным правом мог бы сказать вместо: «вступая в шестой год…» — «вступая в двадцать шестой год нашего существования».

Об этом юбилее, о заданиях и достижениях «Совр. Записок» на протяжении данного срока, об интереснейшей статье Вишняка («Пятилетние итоги») и хочу я, главным образом, поговорить.

Статья на редкость отчетливая во всех отношениях, очень многое освежающая и закрепляющая; она, конечно, есть центр данной, 26-й книжки журнала. Со всем беспристрастием, не впадая в тон «юбилейных речей» (как нам не нужен и даже вреден сейчас этот тон!), я хочу тоже подойти к этим «итогам»; ведь иное со стороны виднее, виднее даже и приуменьшение своих заслуг («Совр. Зап.» «сделали немного»)… Впрочем, скромность всегда — ценность; только тот, кто думает, что он сделал мало, может сделать и сделает больше.