Мечта

Андрей медленно обернулся и поднял рюкзак, который принес с собой сюда, на вершину. Он не обращал внимания на боль в коленях от острых камней и ледяной поверхности – здесь, наверху, почва оставалась мерзлой даже в разгар лета. Он вытащил небольшой, упакованный в поролон сверток. Точными, но осторожными движениями он удалил упаковку с простого, неброского сосуда. Воспоминание о глупой, ненужной смерти ударило его так же свежо и тяжко, как и в тот день, когда он стал её причиной – так, что недостаток кислорода и его внутренние демоны помутили его разум и ввергли в состояние легкого опьянения. Сквозь пелену боли Андрей глядел вдаль и постепенно приходил в себя. Он неторопливо открыл сосуд, встал и наклонил его сначала влево, потом вправо. Когда неуёмный ветер ухватился жадными пальцами в его содержимое, он, наконец, нашел в себе силы заговорить.

– Этому миру, в который ты последовал за своми предводителями, доверяя им и веря в них… – голос отказал ему, когда смысл того, что он говорил, сжал ему горло. Чего от нас ждут. От нас! Он внутренне сжался от осознания собственной ошибки и высокомерия. Хватит! Речь не обо мне!… – предаю я твой пепел, капитан Йоханн Кейс. Так как я не нашел никаких родс твенников, которым смог бы доверить твои останки, и у тебя почти не было друзей, то никто не вспомнит о тебе и о том, какую жертву ты принес ради великой мечты Никки.

Он полностью перевернул сосуд и пепел развеялся по ветру. На секунду Андрею показалось, что он смог различить в воздухе лицо человека, которого никогда в жизни не встречал – словно танцующие частички пепла сформировали его портрет. Лицо, которого я никогда не увижу. Что бы я ни делал – этого лица я не увижу никогда.

Словно успокаивающая ладонь легла на вздымающуюся грудь Андрея. Лучше не стало. Никогда и ничего не станет лучше для Андрея – как минимум, не теперь. Он снова заставил себя отрешиться от этих мыслей. Но нарисовал ли ему что-либо его измученный дух или он в самом деле на мгновение вошел в контакт с душой погибшего капитана – сгодится для того, чтобы уверовать, а, Уиндхэм? – что-то коснулось его. Что-то принесло ему уверенность в том, что была еще возможность предотвратить самое плохое… пока он не забудет и станет биться дальше, отдавая все силы.

Невзирая на прошедшие годы, за которые он снова стал учителем, ему было тяжело в это поверить. Очень тяжело.

Он сглотнул пересохшим горлом. Потрескавшие губы растянулись в улыбку. Физическая боль этого двухгодичного паломничества во искупление была спутником и благословением для его «я». Да. Как всегда, я могу действовать… и помнить. Он выгравировал еще одно имя на поверхности своей души.

– Я никогда этого не забуду. Никогда.

10

Тренировочный лагерь «Александр-Бета»

Новая Терра, Страна Мечты

Скопление Керенского

29 января 2807 года

– Нет, не так! Как я объяснял? – головной убор, защищающий Андрея от холода, несколько искажал его голос, но раздражение в нем было слышно совершенно явственно. – Приклад крепко прижать к плечу. Два раза глубоко вздохнуть, на третий раз вдохнуть и задержать ды хание, потом осторожно нажать на спусковой крючок – мягко, плавно и крепко. Если я ещё раз увижу, как ты его дергаешь, следующие тридцать дней ты проведешь, давая подзатыльники сам себе! Ты… меня… понял?!

– Да, сэр! – подтвердил паренек и даже сквозь защитные очки и толстый белый капюшон под фуражкой такого же цвета, закрывающие его лицо от бесконечной тундры, можно было увидеть, как он покраснел.

Когда молодой человек (вообще-то, ещё подросток) вновь вернулся к стрелковым упражнениям, так же, как и другие три десятка парней и девушек, отчаянно старавшихся не опростоволоситься перед Керенским, Андрей затопал ногами, пытаясь согреться, и заскрипел зубами от злости на ускоренный курс обучения.

Я-то думал, мы уже ушли от необходимости подвергать опасности детей. Так нет же, Никки требуются всё более и более юные. Им срочно надо учиться всяким убойным штучкам! Могу поклясться, что пацану не больше четырнадцати. Что ты придумаешь в следующий раз, Никки? Сначала боевая подготовка, потом переходный возраст? А почему не с колыбели? А может, получится как-нибудь извернуться и втиснуть им по пушке в ручонки еще в материнской утробе?