Мечта тигра (ЛП)

И моя ярость угасала, я открылся ее мыслям. Я ощущал жжение в ее горле, она подавляла всхлипы. Она гладила мою спину и показывала произошедшее. Кадам появился. Я должен был догадаться.

Он пришел к ней в зал перед тем, как она вернулась ко мне, и сказал, где леди Шелкопряд. После лекции, что история должна развиваться своим путем, он настоял, чтобы она не дала мне спасти мальчика, чтобы судьба мальчика решилась сама.

Кадам не дал нам изменить лошадь в мальчика в конюшне. Он сказал ей, что, если бы я спас юношу, леди Шелкопряд никогда не встретила бы Келси, не направила бы нас в пути к драконам. Что без этого юноши распустилась бы вся ткань вселенной, пропало бы все, чего мы добились. Его слова и поведение испугали Ану, она боялась его праведной цели.

Я хотел порвать в тот момент наставника или забрать его в ад, в ужасное место, где существовали мы с Аной, которое по-своему было адом для меня. Долгие месяцы после того, как ушли Келси и Рен, я ощущал себя в ловушке, в ужасном аду, где нас судили по нашим поступкам, потеряв счет времени.

Я вспомнил, что Кадам был в той же ужасной петле, что и мы. Он тоже был жертвой. Только он был мертв. Иронично и печально, что я злился на мертвого. Каждый раз, когда он появлялся, он был эхом человека, который умер навеки. Когда будет его последний визит? Или он уже был?

Его смерть оставила большую рану на моем сердце. Словно яму в земле, где вырвали дерево. Мы уже горевали по нему, но Кадам не оставил нас совсем. Он оставил рассыпанные семена, и пока мы пытались идти по своему пути, его другие я появлялись, и мы снова ощущали его влияние. Может, горю по нему не будет конца.

И избегать пути, что он хотел от нас, было бесполезно. Он понимал, как нас обойти. Я не мог винить Анамику в том, что она послушала. Кадам был ее учителем, как и моим. Она доверяла ему, как и я. Он отправил нас вместе, и я не собирался бросать ее одну в этой странной жизни.

Закрыв глаза, я стал человеком и усадил дрожащую Ану к себе на колени. Она крепче обвила руками мою шею, и я гладил ее спину.

— Шш, Ана. Я тебя не виню. Все будет хорошо.

— Он мертв из-за моего решения, — прошептала она в мою шею.

— Мы уже принимали тяжелые решения, — сказал я, мой голос приглушали ее волосы.

— Да… — она судорожно вдохнула и посмотрела мне в глаза, — но он был мальчиком. Не воином, как остальные.

Гром грохотал снова. Я вытер слезу с ее щеки большим пальцем и сказал:

— Ты сделала то, что должна была.

— Да? — хмуро сказала она.

Я вздохнул и ответил:

— Да. Кадам не жестокий. Если он верит, что так нужно было, то так нужно было. Иначе… — я умолк. Моя попытка успокоить ее ощущалась неправильно. Я доверял Кадаму. Я верил, что он считал, что так должно произойти. Но не знал, верил ли я в это.

— Ты сомневался в моих действиях, — сказала она.

— Нет. Не в твоих.

— В следующий раз я все расскажу, Сохан, — заявила она. — Обещаю.

— Спасибо, — сказал я.

— Я зря сделала выбор без тебя.

Она уже лучше владела собой, и я убрал руки от ее тела и опустил их на землю.

— Ты думала, что я тебя остановлю, — просто сказал я.

Ана кивнула, встала и протянула мне руку. Я обхватил ее и взглянул на ее раненое бедро под порванной одеждой.

— Не важно, попытался бы ты меня остановить или нет, — сказала она. — Мы соглашались на это вместе.

Я встал, держа ее за руку, но не дал ей принять лишний вес.

— Прости, что ранил, — пробурчал я.

— Ты ранил меня не сильнее, чем я тебя.

Мы пошли к дому.

— Думаю, я ранил тебя немного сильнее, — сказал я, поддразнивая ее. — Я использую камандалу, чтобы исцелить тебя, когда мы вернемся.

— И я хотела бы искупаться и выспаться.

— И я.

Мы шли домой бок о бок в приятной тишине. У горы она замерла при виде людей, ночующих там. Казалось, тут был небольшой город. Я прислушался и уловил несколько языков, атмосфера была веселой и с общим уважением.

— Нужно спустить припасы, — сказала она, считая костры у горы.

— Я это устрою, — устало сказал я. — Обойдем? — спросил я, думая о тайном ходе.

— Нет, — она обвила мою шею и прижалась телом ко мне.

Я отреагировал инстинктивно, хоть и был в смятении. Я обвил руками ее талию. Я смотрел на ее нежные губы, густые ресницы. Она закрыла глаза. Воздух вокруг нас менялся. Золотой свет окружил наши тела, пузырясь, напоминая солнечную пену. Ее волосы задели мою руку, их подхватил ветер, что понес нас в ночное небо.

Мы парили над лагерем, ее сила обвивала нас, и я прижался щекой к ее щеке, мы держались друг за друга. Я не знал, пропала ли брешь между нами, но она точно должна была стать меньше. Мы опустились, и я взял ее за руку и повел в ее комнату. Я закрыл ее дверь с улыбкой, нашел нашего юного ученика Син-Сина и вручил ему Золотой плод.

Его глаза выпучились, когда я рассказал о силе плода. Пару раз показав, как его использовать, я оставил его в комнате, чтобы он создал еды для двух тысяч воинов. Он взялся за работу с энтузиазм, и я невольно рассмеялся, ощутив запах меда и сахара.