Мечта тигра (ЛП)

— Не очень, — ответил я. — Ваш жених обрадовал меня приглашением, — я пытался сказать что-то еще, чтобы она не спросила подробности работы. — Цветы красивые.

— Да. Нилима занималась деталями.

— Она даже добавила ваши любимые, — отметил я. Она нахмурилась и склонила голову, и я поспешил добавить. — Я как-то давно получал задание отослать вам цветы.

— Ах, — она приняла мое жалкое оправдание.

Келси посмотрела на мое плечо и улыбнулась. Это очаровывало. Мои ноздри раздулись. Рен был близко. Она перебросила прядь за плечо, и я заметил блеск на ее шее. Я узнал форму мангалсутры — традиционного подарка от жениха невесте в день их свадьбы. Но не это привлекло мое внимание.

Там переплетались золотая и синяя цепочки. Бриллианты и сапфировые цветы были вдоль цепочек, но в центре был бриллиант в форме слезы, окруженный рубиновыми лепестками лотоса. Это было кольцо, что я дал ей. Слеза Келси. Дурга сделала ее бриллиантом, а рубины были из большого камня, который я выиграл в Доме горлянок, когда мы были с ней в Шангри-Ла.

Я облизнул губы.

— Ваша… мангалсутра. Я слышал о традиции, но еще не видел такой. Расскажете, что она означает?

Ее ладонь прижалась к шее, погладила лотос.

— Это был подарок брата Рена. Я ношу это, чтобы помнить его.

— Ах, ясно, — сказал я. — Я забыл его имя.

— Кишан. Его звали Кишан.

Я искал на ее лице хоть что-то. Сожаление. Боль. Тоску. Но я увидел лишь смягчение. Тихое примирение.

— Разве обычно невеста не носит то, что помогает помнить жениха? — я рассмеялся, стараясь придать вопросу обычное звучание, но даже мне это казалось натянутым.

— Да, — согласилась она. — Но это была идея Рена. Мы хотели почтить его память. Если бы не его бескорыстие, мы бы не были вместе сегодня.

Комок застрял в горле и душил меня. Я боялся, что эмоции видно на лице. Я посмотрел на нашу тень, вдруг понял, что мое присутствие омрачает праздник.

— Вы по нему скучаете, — сказал я.

— Мы скучаем, — сказала она, и ее глаза заблестели.

«Как я могу так с ней поступать? Еще и в день ее свадьбы?» — она помнила меня бескорыстным, совершившим жертву. А я пытался испортить самый счастливый момент ее жизни. Их жизней. Мои плечи опустились, стыд давил как затянутый галстук.

Я молчал до конца песни, двигался по залу, запоминая ее в своих руках. Рен нашел нас в конце, и я передал ее ему. Я поднял голову и поймал взгляд другой женщины. Она была скрыта, но плохо постаралась. Она выделялась в толпе, как павлин среди голубей.

Я кивнул Рену и поблагодарил Келси, прошел в толпу и схватил Анамику за руку.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел я, потянув ее в темный коридор. Только другие люди вокруг не дали ей вырвать руку.

— Кишан? — она хмуро разглядывала мое лицо, потирая руку, словно я заразил ее микробами. Я узнал про микробов от Нилимы, у нее всегда была с собой бутылочка средства, чтобы не заболеть. Микробы меня не беспокоили, конечно, и богиня вряд ли знала о таком, так что я не собирался ей объяснять.

— А кто еще? — раздраженно спросил я, немного обидевшись, что она хотела стереть мое прикосновение.

— Ты такой… старый, — она скривилась.

— Да? А ты слишком… светлая, — закончил я, потянув за длинную прядь светлых волос. — Рен уже не учует тебя, но увидеть может. Даже со светлыми волосами они тебя сразу узнали бы. Что ты тут делаешь? И почему одета… вот так?

— Я могу задать этот же вопрос! — рявкнула она. Ее глаза были мечами, пронзали, но затупились и ранили сильнее необходимого.

Я не замечал пар из ее ушей, разглядывал ее одежду. Шелк ее платья прилипал к телу, как пена на пляже. Я думал, ее зеленый охотничий наряд отвлекал, но голубое платье на ней сейчас поражало. Вырез был низким. Намного ниже, чем бывали у Келси или Нилимы. И разрез на боку открывал почти всю ее ногу.

Сглотнув, я отпрянул на шаг. Я не знал, как она попала сюда, еще и так оделась. Луна сияла в окно, озаряя ее кожу, и я вытер пот с виска. Со светлыми волосами она выглядела как Афродита, вышедшая из моря. Я прижал ладонь к своей шее сзади, не зная, с чего начать.

Она скрестила руки и строго смотрела на меня, но я отвлекся на то, как от ее движения стало лучше видно грудь. Изгибы ее тела были слишком открыты, как по мне, сияли жемчугом для всех мужчин здесь. Я сорвал пиджак и протянул ей.

— Вот, надень.

— Нет. Твой пиджак не подходит к моему платью.

— Не подходит к… — я отвел взгляд и тряхнул головой, прочищая ее. — Ана, не время спорить. Надень. Ты почти голая.

— Я не голая, — возмутилась она, надевая мой пиджак. — И твой пиджак жаркий.

— Посмотри на свою одежду, это… неприемлемо.

Анамика посмотрела на свое тело и нахмурилась.

— Но многие женщины тут одеты похоже.

— Да… возможно, — да? Если бы тут были такие наряды на женщинах, я бы заметил. Я так думал.

— Да. Я повторила женское платье. Только цвет другой, — сказала она.

— Да? — я потер ладонью щеку. — Даже если ты права, ты слишком… слишком… — я махнул на ее тело рукой, покрутил ею, указывая на волосы. — И твое лицо слишком… — я запнулся. — Ана, тебе нельзя носить такие платья.

— Почему? — она уперла кулака в бедра.

Я застонал и закрыл глаза.