Мечта о смерти

– Нет! – возразил он, энергично покачав головой. – Я держал это в себе так долго… Может быть, настал момент сказать правду?

На его лице отражалась целая гамма чувств.

– Я знаю, что труп, зарытый в Ойстер-Бей, не мог быть трупом Евы, – заявил он, – потому что перед тем, как получить в лицо кислоту, я ясно видел человека, который это сделал.

– Ева? – спросил я очень тихо.

– Да, Ева! – яростно воскликнул он. – Но даже страдая от ожогов, я мог понять, почему она сделала это, и жалел ее. О, это было не благородство сердца или христианское милосердие, понимаете, Бойд? Я испытывал отвращение к самому себе. Я ненавидел себя так, как могла ненавидеть меня она, и понял справедливость ее мщения.

– Похоже, нам всем нужно выпить, – сказала Лорен слегка взволнованным голосом.

Она встала и направилась к бару, но на этот раз не произвела на меня ни малейшего впечатления.

– А вы не могли ошибиться? – спросил я у Лоувела. – Было темно, она вышла из тени, и вы могли видеть ее не более секунды.

– Нет, – твердо возразил он.

– Что на ней было надето?

– Не помню. Плащ, кажется…

– Но ведь именно благодаря одежде вы узнали ее?

– Ее черные волосы… «Темный ангел» – так я называл ее шутя. Родинки на обеих щеках – они были такими же заметными, как фабричная марка.

Лорен сунула стакан ему в руку, потом протянула стакан мне.

– Спасибо, сейчас выпивка – в самый раз, – поблагодарил я ее.

– Мы все нуждаемся в этом, – повторила она и вернулась к бару.

Ее лицо совершенно потеряло выражение сексуальности и желания. Я даже подумал, не показалось ли мне все это.

Лоувел пил молча. Выражение облегчения неожиданно появилось на его лице, как будто он совершенно перестал интересоваться разговором. Я не мог оставить его в таком состоянии.

– Хорошо, перейдем к Ирен, – поспешно сказал я. – По словам Вильямса, последний раз он видел ее в воскресенье днем.

– И с тех пор я больше не видел Ирен, – безразличным голосом ответил Лоувел. – Она исчезла, и через некоторое время можно было подумать, что она никогда и не существовала. Это странно, не правда ли? Но я теперь даже и вспомнить не могу, какой была Ирен Манделл!

– У меня есть теория относительно Ирен Манделл, – заметил я, – и я ее вам изложу. – Я скорее продолжил, чтобы не дать ему возможности перебить меня: – Утром в то воскресенье Вильямс, кроме всего прочего, слышал, как Кестлер советовал Харлингфорду рассказать другим, что Ева рано утром уехала в Нью-Йорк. Харлингфорд протестовал, говоря, что Лоувел никогда не поверит этому, и уж, конечно, не он сможет убедить его в этом. Кестлер тогда предложил сказать Ирен, что она тоже виновна в смерти своей сестры и теперь должна убедить Лоувела, что Ева действительно уехала в Нью-Йорк. «Если она начнет протестовать, скажи ей, что Манни и я готовы присягнуть, что она это все организовала», – говорил Кестлер.

– Боже мой! – воскликнула Лорен. – Неужели вам не надоело мусолить все это столько раз?

– Замолчи! – зарычал Лоувел с неожиданной злостью.

В первый раз мне удалось пробудить его любопытство.

– Моя теория состоит в том, что, вернувшись в Нью-Йорк, Ирен была охвачена паникой. Если Кестлер и Карч исполнят свою угрозу, она будет обвинена в смерти сестры вместе с Харлингфордом, и он может попытаться заставить ее замолчать навсегда. Кроме того, ей следовало опасаться Лу Кестлера, который уже дал понять Харлингфорду, что тот должен платить за молчание. Он мог заставить платить и Ирен, и тогда она до конца дней своих окажется в кабале.

– Почему вы не пишете книги? – дрожащим голосом спросила Лорен. – Мы могли бы их читать сами, вместо того чтобы сидеть и слушать вас.

Лоувел нагнулся вперед в своем кресле, внимательный и напряженный.

– Я слушаю, Бойд, – нетерпеливо произнес он.

– Я предполагаю, что она в самом деле сбежала, чтобы где-нибудь спрятаться в деревне на первые недели, – сказал я, – и увезла с собой Женни Шау. Но она вернулась после того, как в вас плеснули кислотой. Она вернулась к вам и сказала, что по-прежнему любит вас и хочет выйти за вас замуж.

– Вы просто замечательно подобрали слова. Очень точно, – осторожно заметила Лорен. – И что же дальше?

– Но она боялась, что Ева может сделать с ней то же самое. Пока вы находились в Вермонте и подвергались хирургическим пластическим операциям, Ирен занялась изменением своего лица. Ничего страшного, я полагаю: слегка изменив форму носа, скулы, овал лица, она превратилась в другую женщину – Лорен Лоувел.

– Гениально, мистер Бойд! – Лорен стала аплодировать. – Вы правы, я была Ирен Манделл, а стала Лорен Лоувел. Разве это важно? Обе эти женщины любят своего мужа одинаково сильно.

– Это становится важно, если труп, зарытый в Ойстер-Бей, принадлежит Еве Манделл, – возразил я.

– Я вам сказал уже, что это невозможно! Ева плеснула мне в лицо кислотой! – заорал Лоувел.

– Очень сожалею, но вы ошибаетесь. Вы видели женщину, может быть, одетую в плащ….

– Я вам уже сказал, – кричал вне себя Лоувел. – Я видел черные волосы и две родинки! Это была Ева!