Мечта империи

– Домна Марция, – сухо сказал центурион Проб, – советую тебе назвать имя настоящего насильника, либо снять обвинения в изнасиловании вообще. Цезаря тебе обвинить не удастся. Надеюсь, нелепая выдумка – плод лишь твоей фантазии, а сенатор Элий в эту историю не замешан. Иначе ему не отмыться до конца дней. Подумай хорошенько, прежде чем принять окончательное решение.

– А что говорят вигилы, которые меня освободили?

– Я не могу ответить, – нахмурился Проб.

– Вот именно. Они говорят, что видели и половой акт, и то, что я связана. И то, что шея у меня была в крови.

– Ты затеяла опасную игру, Марция, предупреждаю. Одумайся, пока не поздно. Если тебе кто-то угрожает, скажи. Я дам тебе охрану. Тебя будут охранять день и ночь…

– Цезарь хочет меня убить? Или Руфин? – Марция подмигнула Веру и вновь занялась браслетом.

– Ну что ж, поговорим в другой раз! – Проб вышел из палаты.

– Самовлюбленный идиот! – Марция показала закрытой двери язык. – Ничего, ему придется обвинить Цезаря. Парню не отвертеться. Цезаря отстранят, наследником станет Элий. Женщины всегда правили Римом. Вспомни Ливию. Или Агриппину младшую.

– Марция, ты с ума сошла? Неужели ты надеялась устроить Элию служебное повышение таким образом? Это подло. Элий не выносит подлости.

– Это не подлость. Женщины видят лишь цель, средства их не интересуют… – Губы Марции морщила нелепая улыбка. – Меня изнасиловали. Это вам, доблестным мужам, хорошо: машете мечами и принимаете героические позы. Но когда надо, вас никогда нет рядом. И потому женщинам приходится выкручиваться, чтобы выжить. Цезарь виновен, и он за это заплатит.

– Неужели ты сама не видишь, что поступила и глупо, и дурно?

Золотая застежка сломалась, браслет соскользнул с запястья и со звоном упал на пол. Кира кинулась его поднимать. Марция сидела неподвижно.

– Не вижу, – отвечала Марция и посмотрела Веру в глаза. В этом взгляде был такой вызов, что гладиатору стало не по себе.

– Тебя обманул твой гений, – сказал Вер с вздохом. – Они так забавляются: внушат бредовую мысль, доведут до края и бросят. А потом наблюдают издали, как человек мечется, не зная, что делать. – Вер сделал паузу. – В твоих интересах, чтобы Элий не принимал титул Цезаря. А если примет… В этом случае ты никогда не станешь его супругой.

– Это еще почему, доминус всезнайка? – вскинулась Марция.

– Потому что супруга Цезаря должна родить наследника.

Марция побелела как мел. Юлия Кумская в гриме Медузы Горгоны выглядела менее убедительно.

– Откуда ты знаешь?

– Таковы правила. Тебя полностью обследуют перед вступлением в брак.

– Я не о том! Откуда ты знаешь, что я не могу иметь детей? Элий сказал?

– Догадался.

Марция взяла из рук Киры браслет, несколько мгновений вертела его в руках, а потом в ярости швырнула о стену. Вер подошел и положил руку на плечо. Если б Элий был здесь, чтобы он сказал? Наверняка бы пожалел несчастную женщину.

– Бедная девочка, – прошептал Вер.

– Я не бедная! Не смей меня жалеть! – выкрикнула Марция с такой яростью, что Вер отдернул руку.

– Назови имя истинного насильника. Если тебе нужен Элий, сделай так.

– Да чтоб тебя Орк сожрал! Мне не нужен Элий! – Она сбросила его руку. – Убирайся! Мне никто не нужен. И запомни: меня изнасиловал Цезарь. Так и передай Элию.

– Марция!

– Вон!

Вер покорно направился к выходу.

– Постой!

Вер обернулся. Марция сидела на кровати, покачивая ногой. Туфель с загнутым носом то и дело спадал с маленькой изящной ступни. Тогда Кира подбирала его и надевала вновь.

– В галерее есть охрана?

– Я никого не видел.

– Окажи мне услугу.

– С радостью.

– Спустись по лестнице. Если увидишь кого-нибудь из охраны, скажи, что на верхнем этаже драка, пусть бегут туда. Исполнишь?

– Исполню.

– Ты отличный парень, Вер. Прощай…

– Марция, Элий тебя любит…

– Это уже не имеет значения! – Она поспешно стерла со щеки слезу.

Когда гладиатор наконец ушел, Марция вскочила с кровати. Слезы мгновенно высохли. Через несколько минут Марция покинула палату. За ней следовала Кира, волоча объемистые сумки с нарядами. Походкой Августы (которой ей никогда не быть) Марция прошла галерею и стала неспешно спускаться по лестнице, ведущей в сад. У нее кружилась голова, но сесть в подъемник она не решилась – внизу, в атрии, наверняка дежурят люди Пизона. Наконец она очутилась в перистиле, пересекла его, не обращая внимания на пациентов, что сидели в плетеных креслах у бассейна и провожали ее глазами, и вышла через заднюю дверь в ограде. Прямо перед ней были морг и храм Эскулапа. Элий наверняка бы заглянул в храм, чтобы поблагодарить богов за все несчастия, которые обрушиваются на головы людей. Бедный Элий! Они больше никогда не увидятся.

IV

Огромный белый кот неподвижно сидел на ветке старой ивы. Толстая ветвь протянулась над самым ручьем, и голубая вода искрилась и играла, отражаясь в кошачьих глазах. Гений думал. В кошачьем облике было легче анализировать то, что сотворено в облике человеческом. А совершено было немало. Наверное, человеческая оболочка располагает делать глупости.