Мечта идиота

Старательно не глядя на штабеля коробок, полез в холодильник, откуда извлек четыре куриных яйца (последних!) и контейнер с топленым маслом (почти полный). Пару секунд подумал и, прежде чем пойти и поставить сковороду на огонь, подошел к кухонной раковине и умылся, плеская в помятое лицо пригоршни холодной воды. Потом почистил зубы. Хотя это было непрактично – надо чистить зубы после еды! Ну, так он считал. У всех свои «тараканы» в голове!

Яичницу ел медленно, наслаждаясь горячим полужидким продуктом и чувствуя, как организм радостно принимает в себя диетическое полезное питание. Потом попил чаю с медом и закончил завтрак (или это уже обед?) с готовностью к великим свершениям.

Первым великим свершением было обследование и перенос в амбар коробок с деньгами. Как выяснилось, долларов в коробках около десяти процентов, примерно десять миллионов долларов. А вот евро гораздо больше! Каждая коробка весом килограммов двадцать, и в ней – около десяти миллионов евро (специально посчитал!). Двадцать пять коробок по десять миллионов евро… двести пятьдесят миллионов! Были и рубли – в пятитысячных купюрах, двадцать коробок по двадцать килограммов каждая. Итого около четырехсот миллионов.

Таскал долго, это все равно как машину цемента разгрузить. И странное дело, когда денег так много, они уже не воспринимаются как деньги. Их СЛИШКОМ много! Абстрактные цифры капиталов, о которых читаешь в Интернете, проходят мимо сознания. Это как расстояние до звезды – ну что такое световой год? Ну… световой год! Свет летит целый год, и расстояние, которое он пролетает за год, – он и есть… световой год. А до какой-нибудь не такой уж и далекой звезды – десять световых лет. Или двадцать световых лет. Читаешь и не понимаешь, что это такое. А вот дойти километр до остановки автобуса – это да, это ужас как далеко!

Так и тут – ну что такое сто миллионов долларов? Когда у миллиардера, к примеру, двадцать миллиардов! Но это у него двадцать миллиардов. Притом – эти двадцать в акциях, в заводах, на счетах – циферки, и больше ничего. А когда у тебя лежит полторы тонны денег… это впечатляет. Это очень впечатляет!

Кстати, посчитал неправильно. Когда перетаскивал деньги в амбар, обнаружил еще три коробки, завалившиеся за диван и непосчитанные. В одной были евро, в другой почему-то британские фунты.

Когда наконец-то освободил дом от коробок с деньгами и снова сел пить чай, представил, что снова придется перекидывать коробки из амбара в другое место, а после – везти их в банк. И честно сказать – слегка замутило от предвкушения этой работы. Тяжела ты, боярская доля! Грузишь деньги бочками… хм… коробками, грузишь… а когда отдыхать?

Константин невольно ухмыльнулся, отпил чай из кружки и потянулся за пультом управления для нового кухонного телевизора. За последние сутки он ни разу не включал ни кухонный, ни настенный телевизор. А надо же ведь смотреть новости. Вдруг там атомная война, а он сидит тут и ничего не знает. Может, пора уже убежище искать! А деньгами топить буржуйку.

Начинались новости, и Константин равнодушно следил за экраном – атомной войны нет, что еще может заинтересовать?

И вдруг… вначале он не понял. Просто мазнул взглядом по картинке и занялся чаем, рассеянно следя за дождевыми струями, впивающимися в бетон площадки за окном. После таких дождей обычно приходит мороз – это уже закон природы. Скоро, скоро землю скует ледяным ветром, скоро снег, зима – а он отправится на белые пески чужих морей! И будут они с Ольгой валяться, как две морские звезды.

– Трое пострадавших приехали в Москву из… – Константин едва не вздрогнул и резко обернулся к экрану. – Двое из них ранены во время аварии, третий пассажир, вернее, пассажирка, погибла во время пожара, когда у автомобиля заклинило задние двери. Девушку-водителя и мужчину, сидевшего на пассажирском сиденье впереди, успели вытащить водители других автомобилей, находившиеся рядом с местом аварии. Вытащить погибшую не смогли – горючее, вылившееся из перевернувшегося бензовоза, вспыхнуло, мгновенно уничтожив все машины, что находились в эпицентре пожара.

Константин завыл. Он выл страшно, как раненый зверь! Он захлебывался криком, он рычал, стонал, бился головой о стол, молотил по столешнице кулаками, роняя солонку, сахарницу, тарелки, блюдца и не видя учиненного им разгрома.

Сколько продолжался приступ безумия, он не знал. Может, пять минут. Может, час или два. Когда очнулся – за окном все так же хлестал дождь, за спиной урчал холодильник «Саратов», в доме было тепло и уютно. Вот только Оли уже не было. Совсем. Навсегда!

И виноват в этом был он, Константин. Это он затеял добычу денег. Это он сглупил, засветив меченые деньги и вызвав удар на себя и на свою семью. Это он отправил Олю в Москву вместе с ребятами и фактически подставил их всех под удар проклятого бензовоза. И не важно, кто виноват в аварии. В смерти Оли виноват Константин, и только он!

Пальцы затекли, им было больно. Константин посмотрел – пистолет. Когда он его достал? И зачем? Застрелиться?