Мечта handmade

Держит киоск! Даже два или три! Смех на палочке! Мои родители и то, наверно, богаче этого Ищенко! Да что я только нашла в этом Генке – жалком, немодном, небогатом, помешанном на вампирах дурачке?!

– Найди уже себе нормального парня, – сказала Татьяна, когда дубль закончился. – Взрослого, умного, работящего. Такого, как мой, например.

– У тебя есть парень? – удивилась я.

– А почему это у меня не может быть парня? – надулась подруга. – У тебя Кристиан, Елисей, а я, типа, одна пусть тусуюсь?

Кристиан, Елисей… В том-то и дело, что их у меня никогда не было! Не было и Гены – даже Гены, жалкого, никчемного Гены, выдуманного едва ли не настолько же, насколько двое первых. У меня никогда не было парня! Я пускала всем пыль в глаза и считала себя королевой. А Танька, маленькая, некрасивая Танька, которую я всегда считала ниже себя, хуже себя, которая была просто моим дополнением, завела настоящие отношения! Она влюблена и счастлива. Она целуется. Она зарабатывает деньги. А я? Что могу я? Листать глянцевые журналы и выдумывать сказочные истории успеха?!

Неприятное открытие испортило мне настроение, и без того невеселое из-за наскучивших съемок. До самого конца эпизода в баре я молчала, изображала разговор кое-как и сидела, погруженная в свои мысли. К счастью, скоро съемки этой части завершились и режиссер объявил перерыв аж на целый час – до полчетвертого. Я переоделась в платье и отправилась бродить по коридорам киностудии в надежде развеять свою тоску. Навстречу то и дело попадались люди в странных костюмах, расфуфыренные девицы, размахивающие принтерными листками с каким-то текстом, лощеные кавалеры, лица которых я как будто бы где-то уже видела, но не могла вспомнить, влекомые рабочими тележки с реквизитом – то с диванами, то с креслами, то с сеном и обрубками деревьев, то с какими-то растениями в кадках…

После прогулки мое настроение немного улучшилось. Тем более что, вернувшись в павильон, где тусовались мои коллеги, я обнаружила их за игрой в мафию.

– Где ты бродишь?! – буркнула Татьяна. – Я тут уже банду обезвредила!

Неподалеку от нас, живых человеческих декораций, рабочие сооружали декорации неживые: в пустом закутке с обоями возникало подобие ресторана, неотъемлемой частью которого были притащенные из «бара» столы, покрытые белыми скатертями. Дело шло ни штако, ни валко. К полчетвертому рабочие не закончили, к четырем тоже. Лишь в пятнадцать минут пятого специальные женщины расставили на столах еду, а режиссер выстроил массовку перед собой, чтобы определить, где чье место будет.

– Еда! – прошептала подруга, глядя на реквизит. – Интересно, она настоящая? Она для нас? Можно будет ее есть?

– Не трави душу! – Я, так и не перекусившая после раннего завтрака, тоже уже серьезно проголодалась. – По-моему, лучше нам не обольщаться на этот счет!

На тарелочках, изображавших шикарное угощение, были разложены листы салата, а поверх них – тертая морковка, несколько колесиков ливерной колбасы и плавленый сырок. Очевидно, телезрителю он должен был показаться камамбером. Впрочем, мне сейчас было уже практически все равно, что положить в рот: пусть бы в кино снимались хоть черные сухари, лишь бы массовке разрешили их погрызть! Увы, мое нехорошее предчувствие оправдалось: с едой нам с Танькой не повезло. Рассадив всех массовщиков за столы (чем он руководствовался при этом? костюмами, внешностью, ростом? понятия не имею!), режиссер оставил меня, Таню и пузатого мужика в качестве стоячего фона. Нам полагалось толпиться в углу ресторана, в том месте, откуда выходили артисты, и изображать светский раут: болтать, умиляться и с восхищением глядеть на импровизированную сцену, где по сюжету происходило вручение какой-то награды. В качестве реквизита (и ужина) выдали по бокалу чего-то теплого, желтого, с пузырьками. Мнимое шампанское оказалось газировкой «Буратино».

Стоит ли рассказывать о том, как мы намучались?! Поначалу я развлекалась тем, что придумывала костюмы для актрис: новые, лучшие, чем те, что на них надеты. Вскоре уже и это не помогало. Ноги отекли, все вокруг опротивело, мысли вертелись лишь вокруг еды и сна… В этом плане съемки в фильме оказались чем-то вроде раздачи листовок или работы в кафе, только хуже. Актеры, кажется, тоже утомились: они то заговаривались, то забывали слова (которые, кстати, начали учить час назад), то вообще как будто спали на ходу. Из-за каждого прокола сцену приходилось снимать заново, поэтому, даже несмотря на минимальное количество дублей и репетиций, съемки превратились в нескончаемую тягомотину. О том, сколько еще им предстоит тянуться, мы с Танькой смогли судить по роли одного из актеров, валявшейся на полу за декорацией. Исходя из объема текста, мы едва ли сняли одну десятую из запланированного на сегодня!