Мечта

 — Вот ты как заговорила? — она забрала пакеты, а я пошла в ординаторскую.

— Можно? — Тот врач сидел за столом и что-то писал.

— А, Машенька, заходи. Что-то беспокоит?

— Нет. У меня все хорошо. Я пришла извиниться, что побеспокоила Вас. Я буду наблюдаться по месту жительства. У меня нет денег на Ваши консультации, а напрягать папу я не хочу. У него семья, у меня братья подростки.

— Машенька, все оплачено, вплоть до родов. И за Вашу маму тоже.

— За маму спасибо, а я увы не могу. Так что спасибо и прощайте, Вы отметку поставьте в моей карте.

— Вы хотите прервать беременность? — спросил он с нотками беспокойства в голосе.

— Нет, просто учусь жить самостоятельно и принимать правильные решения. Я буду рожать, даже не думайте иначе.

— Жаль. Машенька, жаль. Я хороший врач.

— Даже не сомневаюсь. Но так надо.

Он проводил нас с мамой до дверей, и мы на такси вернулись домой.

Дома было очередное выяснение отношений. И почти истерика, когда я сказала, что домработницы больше не будет. Продукты в доме не появились, мне пришлось сходить в супермаркет. Потом мама отказалась готовить. Ей все было тяжело. Она занималась сыном, а на меня только покрикивала. То не так, это не так, тут постирай, купи порошок специальный для детских вещей, и все крутилось вокруг нее и ее сына. Она при мне звонила Герману, и обещала приехать через две недели.

Две недели я пожалуй выдержу. Между нами как будто черная кошка пробежала. Она и разговаривала со мной сквозь зубы. Видимо, я совсем не оправдывала ее надежд. Ну и ладно. Нам не жить под одной крышей.

Бабуля звонила, спрашивала, как я маме помогаю, очень беспокоилась и за нее, и за меня. Сказала, что точно не вернется. Надо мальчиков растить. Я скучала по ней, но привыкла одна. И во время разговора, я осознала, что хочу остаться одна. Это мое комфортное, нормальное состояние. Это то, к чему я стремилась.

Если бы вы знали, как я устала в эти две недели. Учеба, за которую я взялась основательно, магазины, покупки, готовка, так как мама готовить не собиралась. Она была на меня сердита за ту истерику и теперь отыгрывалась по полной. Стирка и уборка тоже достались целиком мне. Еще она могла подойти к серванту, или телевизору, провести пальцем и с победоносным видом показать мою нерадивость, в виде наличия пыли. А потом, перед самим отъездом выговорила мне, что разочарована во мне и счастлива, что мы живем раздельно. Что я дура свою судьбу упустила, и что я ни копейки от нее не получу. Мы даже в аэропорту не обнялись. Так она и улетела в Канаду с обидой на меня.

С папой я встречалась только на моей территории. После того, как Света все рассказала моей маме, я старалась у них не бывать. Короче весь мир был против меня и я против всего мира. Папа как обычно приносил мне деньги на жизнь, оплачивал мою учебу и квартирную плату. Но теперь брать у него деньги было почему-то стыдно. Раньше, я брала и ни о чем не думала, а теперь понимала, что Света сердится, у них семья, а тут я и еще с ребенком. Но как заработать я не знала. Учеба съедала много времени и уход за мамой с малышом тоже занимал почти пол дня. Зато, как только они уехали, время освободилось. А свободное пространство пустым не бывает, в голову лезло всякое, и там плодилось и размножалось, меняя картину мира, да и саму меня. Идя по улицам я стала видеть тех же таджиков, убирающих территорию, я стала здороваться с нашим дворником, хотя его раньше не замечала. И у него тоже была семья, и дочь, моя ровесница, только где-то очень далеко. И он скучал по родным. Но должен был их обеспечить. Вот и жил в каморке в полуподвальном помещении, убирал наш двор и брался за любую работу. А еще я скучала. Совершенно дико тосковала по Нему! Я пыталась убедить себя, что пройдет. Что отпустит, но не проходило, да и не могло пройти. Десять лет я мечтала о Нем, и не просто о Нем, а о нашем совместном будущем, и сама собственными руками все разрушила. Я так и спала с его ключами под подушкой и футболкой в руках. Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но с кем? С папой? Так он последнее время смотрел на меня осуждающим взглядом. Со Светой вообще теперь не разговаривала. С бабушкой по телефону, или по скайпу, так она человек другого поколения, да и с двумя внуками она совсем зашивается. С мамой мы говорили сквозь зубы, и только Герман общался со мной легко и свободно. Но с ним мы говорили просто ни о чем. Приближалась практика. И меньше всего я хотела проходить ее в Его компании. Просила папу, но он сказал, что за неделю ничего сделать не может. А девчонки с курса завидовали мне с Кирой, многие вообще не смогли найти место прохождения практики, а без характеристики с места прохождения, курсовая сильно тускнела. Работу я найти тоже не могла. Куда не сунусь, все смотрят на живот и просто показывают на дверь. Даже клининговую кампанию простой рабочей и то не взяли. А тут еще Кира все в душу влезть пытается. Я ей сказала, что поссорились в очередной раз и разбежались, что все хорошо, просто замечательно, а она не верит. Вот и сегодня посекретничать решила. А мне так тошно!