Мечом раздвину рубежи

— Его не надобно учить, ему следует подсказывать, как лучше вершить то или иное дело. Разве мыслимо на первых порах разбираться в морском бою наравне с воеводой Све-нельдом, в конном сражении — как воевода Ярополк, сравниться в умении взятия крепостей с тобой? А ежели каждый воевода передаст великому князю частицу своего опыта, ему не придется тащить на собственных плечах все дела. Припомни, неужели князь Олег сразу стал грозным военачальником, неужто не совершал ошибок и промахов, покуда не постиг всех премудростей воинского мастерства и не стал непобедимым?

— Ошибок не совершают лишь боги, но никак не смертные, будь они воеводами, боярами или великими князьями, — отозвался Асмус. — Тем паче не обойтись без ошибок и промашек в воинском деле, поскольку в нем надобно думать не только о своих действиях, но и предугадывать поступки недруга, иметь дар проникнуть своей мыслью в задумки чужих военачальников. А это очень и очень нелегкое дело, не всякий разум его постигнет.

— Знаю это. А еще то, что за ошибки и промахи воевод и великих князей платят кровью и жизнями их воины, — жестко сказала Ольга. — Так неужто надобно пролить реки крови, чтобы великий князь Игорь на собственных ошибках постиг то, что давно хорошо ведомо его воеводам? Не дорого ли обойдется Руси его учеба?

— Своя кровь всегда дорога, — ответил Асмус. — Думаешь, мне не жалко, когда она льется без пользы делу или по чьему-то недомыслию? Или, думаешь, меня не учили, прежде чем я набрался ума-разума? Когда был простым дружинником, меня учил десятский, стал десятским — внимал словам сотника, стал сотником — присматривался к делам тысяцкого, стал тысяцким — не пропускал мимо ушей ни одного совета воеводы и перенимал его уменье. Так было всегда, сей путь прошел каждый военачальник. Однако я никогда не видел и не слышал, чтобы тысяцкий или воевода учил чему-либо великого князя.

— Ой ли, воевода? А не у тебя ли, простого сотника, побывавшего под стенами Царьграда с князьями Аскольдом и Диром, спрашивал советов Олег перед своим походом на Новый Рим?

— Он спрашивал моих советов, а не я навязывал ему их, — с нажимом на слово «он» сказал Асмус. — Но разве обращался ко мне хоть раз за советом твой муж? Ни разу! Ни когда предводительствовал своей дружиной, ни позже, став великим князем после кончины князя Олега. Поверь, я не отказал бы ему ни в чем ни тогда, ни ныне!

— Верю, потому и хочу говорить с тобой честно и без утайки, хотя знаю, что за сей разговор великий князь крепко на меня осерчал бы. Говоришь, муж не обращался к тебе за советом, когда предводительствовал над своей дружиной? Но вспомни, кем он был тогда! Великим князем без власти, которая целиком находилась у его дяди-наместника. Наместника, который ни за что не желал выпускать власть из своих рук, для чего полностью отстранил истинного великого князя от державных дел. Кого ты сам признавал в ту пору великим князем? Олега, хотя прекрасно знал завещание-приговор Рюрика, что Олег правит Русью лишь до возмужания Игоря. Так мог ли муж обратиться за советом к тебе, правой руке и ближайшему воеводе Олега, своего злейшего недруга? Ты решился бы на это на его месте?

— Не знаю. Наверное, нет.

— Говоришь, Игорь не спрашивал твоих советов, когда стал великим князем? Но поступи он наоборот, недоброжелатели сразу пустили бы слухи, что Игрь не постиг толком даже воинское дело, хотя начальствовал много лет над дружиной и ходил во все походы с Олегом. Так по плечу ли ему стол великих князей, коли он никогда не занимался державными делами? Ты на его месте стал бы давать пищу для злословия своим недругам-злопыхателям?

— Нет.

— Тогда в чем ты коришь великого князя?

— Корю? — удивился Асмус. — Не имел подобного и в мыслях! Напротив, желал бы служить новому великому князю так, как прежде Аскольду и Диру, затем Олегу. Но нужны ли ему я и моя служба, коли он считает меня правой рукой ныне покойного недруга-дяди? — запальчиво спросил Асмус. — Не из любви к пришлому рарогу(Рароги — жившее на побережье Балтики западнославянское племя, выходцами из которого были князья Рюрик и Олег.) Олегу, убийце киевских князей Аскольда и Дира, начал служить я ему, а потому, что он стал защитником Руси, продолжателем дела всех прежних русских князей, в том числе Аскольда и Дира. Меч воеводы Асмуса принадлежал и принадлежит Руси, и ему нет дела до свар дяди и племянника, не поделивших между собой власть. Как видишь, великая княгиня, я тоже говорю с тобой честно и без утайки.

— Сомневаешься, нужна ли великому князю твоя служба? Зачем он взял тебя, единственного из всех прежних Олего-вых военачальников, в поход и назначил главным воеводой всего войска?

— Дабы развести меня со Свенельдом, иначе в отсутствие великого князя мы можем перегрызть друг дружке глотки. А держать обоих под своим присмотром в походе нельзя — только мне и Свенельду по силам с малой дружиной сохранить на Руси покой и защитить от набегов ее кордоны.