Меченый Маршал

Самой яркой отличительной чертой этого респектабельного сборища было чрезвычайно малое число женщин. Шамарину бросилось в глаза то, что легкодоступные девицы модельной внешности, которые обычно приглашаются на подобные рауты для развлечения мужчин, здесь напрочь отсутствовали.

Кроме того, многих, кто встречался им по дороге, Шамарин, который обладал профессиональной зрительной памятью, узнавал в лицо. Одна такая встреча его ошеломила. За столиком в лобби сидели три солидных человека, один из которых совершенно точно был ему знаком. Немного порывшись в памяти, он понял, что это премьер-министр одной из европейских стран.

О чем, разглядывая все вокруг, думал Наместник, Шамарин не знал. Взгляд его босса стал еще более колючим, неприветливым и отсутствующим. Видимо, по дороге он настраивал себя на предстоящие переговоры.

Рене Синклер ожидал их на своей любимой веранде, где, несмотря на то, что все остальные рестораны и лобби были забиты активно общающимися людьми, не оказалось кроме них никого. При появлении Наместника с Шамариным, он поднялся из-за столика и попытался изобразить подобие приветливой улыбки.

Шамарин наблюдал, как Наместник и Синклер жмут друг другу руки и усаживаются за столик. Рядом с загорелым и тренированным председателем оргкомитета, его шеф в дорогом костюме, с непривычно голым подбородком, выглядел обрюзгшим провинциалом.

Представители договаривающихся сторон окинули друг друга внимательными, оценивающими взглядами, и, по приглашению Синклера, заняли место за столом. Шамарин опустился на стул справа от шефа. После того как они заняли свои места, к ним по короткой команде Синклера присоединился переводчик.

Немного позже, когда стал набирать обороты ни к чему не обязывающий разговор о дороге и погоде, на веранде появился серьезный мужчина, который, по первому впечатлению Шамарина, занимал в организации Синклера аналогичный ему пост.

При этом господин Рене не сделал даже попытки его представить гостям, а продолжал разговор с Наместником, коротким кивком головы пригласив вновь прибывшего присоединиться. На что тот также ответил четким кивком, который обычно заменяет военным отдание чести, если они не в головном уборе, и, быстрым взглядом оглядев гостей, приставил к их столу пятый стул.

После того, как он занял место за столом, Синклер сразу же, словно только этого и ждал, закончил переливать из пустого в порожнее, и перешел к делу.

— Прежде всего, господа, — произнес он, — я хочу выразить свое восхищение работой ваших оперативников в Турине и Милане. И если бы не некоторые досадные оплошности, то их миссия оказалась бы вполне успешной.

«Наживка — подумал Шамарин — это он хочет выяснить, у нас ли Соларев и Ликаренко. А сие в свою очередь означает, что у них ни того, ни другого нет. Теперь как бы шеф не оплошал». Но шеф, который в умении напускать туману, не уступал, а пожалуй во многом и превосходил своего могущественного оппонента, не оплошал.

— Наши люди в Милане сделали все, что от них требовалось, — туманно ответил Наместник, — а мы, все что нужно, из Милана получили.

«Да уж — восхищенно подумал Шамарин — тут нашла коса на камень».

— Давайте лучше раскроем карты — произнес в ответ Синклер, снова изо всех сил стараясь продемонстрировать дружелюбие — никакой важной информации у вас, я вижу, нет, да и мы тоже, судя по всему, зашли в тупик. Соларева и Ликаренко нет ни у вас, ни у нас. Но мы их можем поймать, если объединим усилия. Нужно только договориться, как мы фигурально выражаясь, будем делить шкуру убитого медведя.

«Детективов насмотрелся, — подумал Шамарин — русские пословицы пытался учить».

— Ну что же, шкуру, так шкуру, — ответил Наместник, не вдаваясь в филологические нюансы, — нам нужно, чтобы Ватикан перестал вмешиваться в церковные дела Украины и прекратил поддерживать там католиков и униатов…

— Нам самим нужно, — с мягкой улыбкой парировал Синклер, — чтобы Ватикан перестал вмешиваться в очень многие дела, и здесь мы, похоже, найдем общий язык. Вот, посмотрите «последний доклад» ваших историков.

Военный, который, как и Шамарин, за время беседы не произнес ни слова, после кивка Синклера взял со стола пульт дистанционного управления и включил огромный телевизор на противоположной стене. Изображение немного поморгало, пошло снегом, а потом из темноты на весь экран выплыло лицо покойного Охрименко. Тот, испуганно глядя перед собой, и сбиваясь чуть не на каждом слове, говорил:

— Мы нашли в Васти склеп, в нем мраморный саркофаг. По бокам — тамплиерский крест со свастикой. В саркофаге были два скелета, и оба с черепами. Первый — женский, а второй принадлежал новорожденному ребенку. На женском были золотые украшения — серьги и браслеты с драгоценными камнями. На грудной клетке женщины — золотая фибула, рисунок которой в точности повторяет тот знак, который мы получили из Киева. Более ни в саркофаге, ни вокруг него ничего такого, что заслуживало бы внимания, не обнаружилось. Могилы Бонифация там нет. Никаких историй и легенд, связанных с похороненными в замке женщиной и ребенком, в селении не сохранялось.