Меченый Маршал

Пока солнце не вступило окончательно в свои права, отряд быстро собрался в дорогу и под бдительным надзором Дмитрия вытянулся в цепочку по спускающейся вниз тропе.

Как обычно, возглавляли группу самые опытные — Тамош и Хакенсборн. Держа наготове мечи, они зорко оглядывали окружающие скалы в поисках засады. Вслед за ними двигались Ансельм и еще двое братьев, которые владели непростым искусством точной стрельбы из лука. Далее, шли пятеро носильщиков, несущие на плечах найденные в горах амфоры, и остальную поклажу. Замыкал отряд сам Дмитрий со своим новым оруженосцем, Конрадом, который нес за ним легкий пехотный щит, и был готов в любой миг передать его своему господину.

Привычные к пешим переходам тамплиеры берегли силы, и в пути почти не разговаривали, обходясь лишь необходимыми жестами. Миновав скалистый участок, и спустившись в долину, где местность просматривалась на расстояние полета стрелы, Дмитрий, не подавая внешне вида, чтобы не расслаблять своих солдат, сам чуть успокоился, и, чтобы скрасить монотонность движения, стал вспоминать события, произошедшие семнадцать лет назад, когда он только прибыл в Заморье.

Тогда по пути из Марселя они попали в шторм. Непогоду пришлось переждать на рейде генуэзской гавани, поэтому они прибыли в Мессину слишком поздно для того, чтобы отправляться на Кипр вместе с осенним конвоем.

Кораблей у тамплиеров было немного, и все они были задействованы для перевозки братьев, а также необходимых товаров из Европы в Святую Землю, так что добираться до места назначения морем, на перекладных, опытным братьям было не впервой.

Шумная Мессина — главный перевалочный пункт между южной Италией, Европой, северной Африкой, и Востоком, поразила их, прежде, всего огромным количеством мусульман. Де Фо, хорошо знавший историю этого края, рассказал, что правившая здесь семьдесят лет назад норманнская династия процветала в основном потому, что сохранила в Сицилии старую мусульманскую систему управления, и не притесняла ни живущих здесь издавна арабов, ни расплодившихся во множестве иудеев. Пришедшие им на смену Гогенштауфены также не ломали местных традиций, а вот воцарившийся в прошлом году брат французского короля Людовика Святого, Карл Анжуйский, сразу же начал раздавать лены и доходные места франкам, изгоняя местных управителей, и во мгновение ока разорил некогда богатую страну.

С момента отплытия конвоя прошло три дня, а стало быть, даже зафрахтовав быстроходную галеру, они не смогли бы его догнать. Прибывшие братья разместились в местном командорстве и стали дожидаться оказии.

Ставрос и Тамош, которые всю дорогу бранились по любому поводу, и не могли поделить даже сена между конем доблестного оруженосца, и мулами «первого помощника брата драпиария», по прибытию на Сицилию неожиданно быстро нашли общий язык, и вдвоем отправились на арабский рынок, где очень удачно продали приобретенное в Марселе мыло.

Прижимистый «тамплиер» — Ставрос, который, одновременно с этим, был очень осторожным и практичным, не пожалел, что взял в долю прямого и бесхитростного венгра. На следующий день, тот, не заметив, что Дмитрий умывается за развешенными для просушки простынями, рассказывал Хакенсборну, о том, что их там чуть было не прирезали местные разбойники, и если бы не он, Тамош, то не было бы у них сегодня ни Ставроса, ни мыла, ни мула.

Десятую долю выручки, «негоцианты», как собратья ордена, не дававшие обет бедности, передали местному казначею, Ставрос вернул ссуду местной еврейской общине, а на оставшиеся деньги, они как члены крестоносного братства, предложили приобрести оружие и припасы для путешествия.

Дмитрий, согласно уставу, испросив разрешения у де Фо, и получив его, отправился с Тамошем и Хакенсборном в арагонский оружейный квартал, где приобрел две отличных кольчуги, и кинжал-мизерикордию толедской работы. Не остался обойденным и Ставрос, который получил новую упряжь для своих любимцев.

Нужный корабль нашелся только через две недели. Им оказалась небольшая торговая галера, принадлежавшая одному из греческих семейств, которое владело судами, похоже, еще со времен древнего Рима. Им предстояло месячное плавание мимо Пелопонесса, минуя греческий архипелаг, и остров Крит, до Лимассола, откуда до нынешней резиденции иерусалимских королей, города Акры, было рукой подать.

До венецианского порта Модоне, лежащего на полпути между Мессиной и Лимассолом, они добрались без происшествий, не считая того, что Ставрос опять вусмерть, поссорился с Тамошем и Хакенсборном, отказываясь выдавать им для умывания остатки злосчастного марсельского мыла. В тяжбу и разбирательства были втянуты чуть ли не все пассажиры галеры а также и ее команда.