Меченый

Женщина села на кровати, сунула ноги в тапочки и обнажила грудь. Марья больно впилась в сосок, но это был добрый знак. Только крепкое дитя сосет так жадно.

— Кушай, деточка, — проворковала Элисса, — набирайся сил.

Она ходила по комнате, пока малышка насыщалась. Ей не хотелось расставаться с дочерью ни на миг. Раген спокойно посапывал в постели. Он оставил ремесло вестника всего несколько недель назад, но кошмары теперь беспокоили его намного реже, а Элисса и Марья не давали скучать, чтобы дорога не позвала его вновь. Наконец Марья отпустила сосок, сыто отрыгнула и задремала. Элисса поцеловала ее, уложила обратно в колыбель и подошла к двери. Маргрит, как обычно, ждала у порога.

— Доброе утро, мать Элисса, — поздоровалась служанка.

Элисса радовалась каждый раз, когда Маргрит с искренней любовью величала ее «матерью». Прежде она была неровня своей служанке в том отношении, которое в Милне ставилось превыше всего.

— Услыхала, как плачет наша крошка, — пояснила Маргрит. — Крепкое дитя.

— Мне надо в город, — сказала Элисса. — Набери ванну и приготовь мое синее платье и горностаевый плащ.

Служанка кивнула, и Элисса вернулась к колыбели.

Искупавшись и одевшись, Элисса нехотя отдала ребенка Маргрит и вышла в город, пока не проснулся муж. Рагену не понравится, что она лезет не в свое дело, но Элисса знала, что Арлен балансирует на грани, и должна была его поддержать.

Она вошла в библиотеку и огляделась, опасаясь встретить Арлена. В кельях и книгохранилищах Мери не оказалось, что не было удивительно. Арлен редко говорил о личном, в том числе о Мери, но Элисса слушала внимательно. Она знала, что у юной пары есть излюбленное место и девушку потянет туда.

Элисса нашла плачущую Мери на крыше библиотеки.

— Мать Элисса! — Мери поспешно утерла глаза. — Вы меня напугали.

— Прости, милая. — Элисса направилась к ней. — Если хочешь, я уйду, но я подумала, что тебе нужно с кем-нибудь поговорить.

— Вас Арлен послал?

— Нет. Но я видела, как сильно он расстроился, и поняла, что тебе тоже приходится несладко.

— Он расстроился? — шмыгнула носом Мери.

— Он несколько часов бродил по улицам в темноте. Я ужасно беспокоилась.

Мери покачала головой.

— Смерти ищет, — пробормотала она.

— Напротив. По-моему, он отчаянно ищет жизни.

Мери с недоумением посмотрела на нее, и Элисса присела рядом.

— Много лет я не могла понять, почему моего мужа тянет из дома, зачем он бросает вызов демонам и рискует жизнью ради пары посылок и писем. Он заработал достаточно денег, чтобы мы жили в роскоши до конца своих дней. Так почему не оставить опасное ремесло? Люди думают, будто вестниками движет чувство долга, тщеславие или самоотверженность.

— А разве нет?

— Я тоже так думала, но теперь понимаю, что дело не в этом. Порой мы живем настолько полно, что, когда это проходит, мы чувствуем себя… обделенными. И готовы на все, чтобы снова дышать полной грудью.

— Я никогда не чувствовала себя обделенной, — возразила Мери.

— Я тоже, — ответила Элисса, — пока не забеременела. Внутри меня теплилась жизнь, за которую я была в ответе. Все, что я ела, все, что я делала, отражалось на ней. Я так долго ждала, что боялась потерять дитя, подобно многим женщинам моих лет.

— Вы не такая уж старая!

Элисса лишь улыбнулась:

— Я чувствовала, как внутри меня бьется сердце Марьи, и мое сердце билось с ним в унисон. Я никогда не испытывала ничего подобного. Теперь, когда малышка родилась, я боюсь, что это больше не повторится. Я отчаянно цепляюсь за дочь, но наша связь уже не станет прежней.

— Но при чем тут Арлен?

— Мне кажется, вестники испытывают то же самое, когда путешествуют. Рискуя жизнью, Раген научился ценить ее, и инстинкт не позволит ему умереть. Арлен — иное дело. Мери, подземники отняли у него все, и он винит себя. Думаю, в глубине души он себя ненавидит. Он винит подземников в том, что испытывает подобные чувства, и может обрести покой лишь в противостоянии с ними.

— Ах, Арлен, — прошептала Мери со слезами на глазах.

Элисса коснулась ее щеки:

— Но он любит тебя. Я вижу это, когда он говорит о тебе. Иногда мне кажется, что любовь помогает ему забыть о ненависти к себе.

— Как вы справились, мать? Как прожили столько лет замужем за вестником?

Элисса вздохнула:

— Раген добрый и сильный, и я знала, что встретить такого мужчину — большая удача. Я никогда не сомневалась, что он любит меня и вернется. А главное — даже краткие встречи стоили долгой разлуки.

Элисса крепко обняла Мери.

— Покажи Арлену, что ему есть ради чего возвращаться, Мери, и рано или поздно он поймет, как драгоценна жизнь.

— Я не хочу, чтобы он уезжал, — тихо сказала Мери.

— Я знаю. И я не хочу. Но если он уедет, я не стану любить его меньше.

— Я тоже, — вздохнула Мери.

* * *

Утром Джайк отправился на мельницу и обнаружил у порога Арлена с оружием и конем — гнедым жеребцом по кличке Утренний Ветер.

— Куда-то собрался? — спросил Джайк. — В Харденс-Гроув?

— Дальше, — ответил Арлен. — Гильдия поручила мне доставить сообщение в Лактон.

— Лактон? — ахнул Джайк. — Это же несколько недель пути!

— Хочешь отправиться со мной?

— Что?

— В качестве моего жонглера.