Меченый

— Никуда вы не пойдете, пока портной не снимет с Арлена мерку.

— Зачем? — удивился Арлен. — Маргрит почистила мою одежду и залатала прорехи.

— Дорогая, ты очень добра, — встал на сторону мальчика Раген, — но к чему торопиться с новой одеждой? У герцога мы уже побывали.

— Спорить не о чем, — вздернула подбородок Элисса. — Я не потерплю, чтобы гость нашего дома разгуливал в лохмотьях.

Вестник взглянул на сведенные брови жены и вздохнул.

— Арлен, не спорь, — тихо посоветовал он. — Она нас не отпустит, пока не добьется своего.

Портной вскоре прибыл — невысокий человечек с ловкими пальцами. Он тщательно измерил Арлена со всех сторон при помощи шнуров с узелками и записал цифры мелом на грифельной доске. Закончив, он оживленно переговорил с госпожой Элиссой и откланялся.

Элисса скользнула к Арлену и склонилась к нему:

— Вот видишь, не так уж и страшно. — Она поправила его рубашку и убрала волосы с лица. — А теперь беги с Рагеном к мастеру Кобу.

Она погладила его по щеке. Ее ладонь была прохладной и мягкой, и он подался навстречу знакомому жесту, но резко отстранился с широко распахнутыми глазами.

Раген заметил его взгляд и уязвленное лицо жены, когда Арлен медленно попятился от нее, словно от демона.

— Арлен! По-моему, ты обидел Элиссу, — сказал Раген, когда они вышли из дома.

— Она мне не мать. — Арлен постарался отогнать чувство вины.

— Ты скучаешь по ней? В смысле, по матери.

— Скучаю, — тихо ответил тот.

Раген кивнул и умолк, за что Арлен был ему благодарен. Они шли в тишине, и Арлен вскоре отвлекся на странности Милна. Вонь была нестерпимой — золотари ездили от дома к дому, собирая ночной урожай.

— Фу! — Арлен зажал нос. — Воняет хуже, чем в хлеву! Как вы это терпите?

— Воняет в основном по утрам, когда ездят золотари, — ответил Раген. — Ты привыкнешь. Раньше у нас была канализация — тоннели для отходов под каждым домом, но их замуровали столетия назад. Подземники пробирались по ним в город.

— А выгребные ямы чем плохи?

— В Милне каменистая почва. Те, у кого нет собственных садов, обязаны сдавать отходы для Герцогских. Это закон.

— Вонючий закон, — фыркнул Арлен.

Раген засмеялся:

— Возможно. Зато мы сыты. К тому же это выгодно. Мой дом — лачуга по сравнению с особняком цехового мастера золотарей.

— Зато твой лучше пахнет, — заметил Арлен, и Раген снова засмеялся.

Наконец они повернули за угол и оказались перед небольшой, но основательной мастерской. Метки вились вдоль окон, притолоки и косяка. Арлен со знанием дела оценил изящество меток. Их начертили умелой рукой.

Они вошли под звон колокольчика, и Арлен потрясенно огляделся вокруг. Комнату заполняли метки всех форм и размеров, из самых разных материалов.

— Подожди здесь. — Раген направился к мужчине за верстаком.

Арлен рассеянно кивнул и принялся бродить по комнате. Он благоговейно водил пальцами по меткам — вплетенным в ткань, вырезанным на гладких речных камешках, отлитым из металла. В мастерской нашлись резные столбы с фермерских полей и переносной круг, как у Рагена. Арлен пытался запоминать метки, но их было слишком много.

— Арлен, подойди-ка! — крикнул Раген через несколько минут.

Тот вздрогнул и бросился к вестнику.

— Это мастер Коб. — Раген указал на мужчину лет шестидесяти.

Невысокий для милнца, тот выглядел располневшим силачом. Его лицо заросло некогда черной, а ныне почти совсем седой бородой; коротко подстриженные волосы редели на макушке. Задубелую кожу избороздили глубокие морщины. Ладошка Арлена утонула в его крепкой ладони.

— Раген сказал, что ты хочешь стать метчиком. — Коб тяжело опустился на скамью.

— Нет, сударь, — ответил Арлен. — Я хочу стать вестником.

— Как и все мальчишки твоих лет. Некоторые умнеют раньше, чем их убьют.

— Разве вы не были вестником? — смутился Арлен.

— Был. — Коб задрал рукав и показал татуировку, такую же как у Рагена. — Я побывал в пяти Свободных городах и дюжине деревушек и заработал столько денег, что не знал, куда их девать.

Он умолк, и Арлен окончательно запутался.

— Еще я заработал это.

Коб задрал рубашку и показал глубокие шрамы на животе.

— И это.

Он сбросил башмак. Вместо четырех пальцев там красовался старый рубец.

— Я до сих пор просыпаюсь каждый час и шарю в поисках копья. Да, я был вестником. Чертовски хорошим и везучим, и все же никому не пожелаю такой доли. Со стороны кажется, что быть вестником здорово, но на одного Рагена, окруженного роскошью и уважением, приходится две дюжины безымянных, гниющих на обочине.

— Мне все равно. Я хочу быть вестником.

— Тогда заключим сделку, — вздохнул Коб. — Вестник должен быть в первую очередь метчиком. Я возьму тебя в подмастерья и научу рисовать метки. В свободное время расскажу все, что знаю, о том, как выжить в пути. В подмастерьях ты проходишь семь лет. Не передумаешь быть вестником — дело твое.

— Семь лет? — вытаращился Арлен.

Коб фыркнул:

— Нельзя научиться рисовать метки за день, мальчик.

— Я умею, — с вызовом произнес Арлен.