Кажется, моё везение постепенно возвращается с отпуска, ведь эта комната могла оказаться открытой и наполненной тварями до отказа.
Дверь, что выломал Чейз, всё ещё держалась на петлях, так что он задвинул её металлическим столом и взгромоздил сверху прибор, на вид, весом с тонну.
— Отлично! И что дальше? — осведомилась я, наблюдая из окна, как темнеет полоса горизонта. — Ночь — не лучшее время для побега. Если эти твари научились развивать такую скорость, может они и в темноте теперь видеть могут.
Чейз забрал у меня пакет с медикаментами и поставил на пол. Снял с моих плеч рюкзак и тоже поставил на пол. Его взгляд был твёрдый и решительный, как будто он отлично знает, что делает и лишь взял небольшую передышку.
Он уселся на пол и положил пистолет у ног.
Я ещё недолго наблюдала за ним, а затем села напротив.
Он смотрел на меня. Молчаливый, как всегда. Красивый, как всегда. Он не был напуган, разве Чейз может быть напуган? Он был безупречен. Только на этот раз я сумела прочесть его глаза. На этот раз ему не до конца удалось спрятать беспокойство. Ронни — его слабое место, ахиллесова пята непобедимого Койота. Сейчас Чейз был уязвим, потому что даже не знал, жив ли его брат до сих пор, или все старания напрасны. Из-за тварей мы здесь застряли, и, видимо, надолго, а у Чейза сейчас каждая минута на счету. Потому что он никогда не бросит Ронни, он всё для него сделает, не то, что я для Кристины, которую я позволила забрать.
Чейз будто бы прочитал мои мысли:
— Эта девочка в Ангеле, кто она тебе?
Я сглотнула горький комок в горле, но глаз от Чейза не отвела:
— Всё равно, что сестра. Я заботилась о ней. Только как, оказалось, хреново заботилась, раз позволила этим ублюдкам забрать её.
Я достала из рюкзака воду, сделала пару глотков и кинула бутылку Чейзу.
Он покрутил её в руках и, так и не сделав ни глотка, заговорил:
— Моя мать родила Ронни, а через два месяца Земля развалилась на части. Он почти задохнулся от зелёного дыма, мать говорила, что это чудо — то, что младенец не умер после такого. Я думаю, что тогда его лёгкие и пострадали. Астма проявила себя только к четырём годам, но я больше чем уверен, что во всём виноват дым.
Мысленно я согласилась с теорией Чейза, но сказать об этом вслух, всё равно, что признать и Ронни сломанным, кем-то вроде «твари», кем-то вроде меня — не правильным последствием зелёного дыма.
— Как он оказался в Кресте? — вместо этого спросила я.
— Дакир нас забрал.
— Вас?
— Меня и Ронни. Мы жили в городе, который даже городом назвать нельзя, такие называют ущербными. Слышала? Люди там — просто сборище отбросов на грязной помойке. Я не знаю, как Ронни вообще там выжил, он был совсем маленьким, о том, чем он питался, лучше не вспоминать. Мать умерла от пневмонии, когда Ронни исполнилось четыре года. Тогда же появились первые приступы.
— А где был ваш отец?
Чейз невесело усмехнулся:
— Его и его приятелей раздавило камнем, когда они бухали в гараже, пропивая последние деньги.
Бум! Бум! БУМ!
Громкий стук в дверь сотряс стены, и я мигом схватилась за пистолет, успокаивая сердце, которое от неожиданности принялось барабанить по рёбрам.
Чейз лишь мрачно взглянул в сторону источника шума. Его пистолет продолжал лежать на полу.
— Дакир забрал нас через полгода после смерти матери, — продолжал он, глядя на дверь пустым взглядом. — Он забрал всех детей в Крест. Пытался что-то делать с ущербным городом, но в итоге тот развалился на части и стал очередным кладбищем.
Так значит, Чейз ещё мальчиком оказался в Кресте? Как же он тогда попал в Скалу? Как стал бойцом для ям?
— И вы всё это время жили в Кресте? — ненавязчиво спросила я.
Чейз одарил меня пронзительным взглядом. Его волосы были взлохмачены больше обычного, под глазами пролегли тени… а может это не от усталости, а просто от плохого освещения?.. Ведь за окном сумерки…
— Ронни больше никогда не покидал стен Креста, — ответил Чейз и его лицо резко помрачнело. — А меня Дакир выслал в Скалу.
Чейз резко поднял на меня глаза. Слишком резко. Будто проверяя мою реакцию на его слова. Я ничем не выдала осведомлённости, о том, что Чейз был в Скале. Но…
— Что? Выслал? — недоумевая, переспросила я и, спохватившись, добавила: — Ты был в Скале?
Чейз молчал. Мрачные тени падали ему на лицо и возвращали каменную маску на место. Сейчас он был там — в бойцовской яме.