Меченая

Ладно. Серьезно. Я знаю, что это покажется странным, но я была не против уборки в деннике. То есть какашки лошадей не такие уж противные. Особенно когда становится очевидно, что эти денники убирали каждую секунду. Я выбрала сапоги (которые были большими резиновыми калошами, совершенно уродливыми, но они прикрывали джинсы до самых колен) и пару перчаток и принялась за работу. В прекрасных громкоговорителях играла музыка – я почти уверена, это был последний альбом Enya (мама слушала Enya, прежде чем выйти замуж за Джона, но потом он решил, что это может быть ведьмовской музыкой, так что она перестала, и потому я всегда буду любить Enya). Итак, я слушала завораживающие гэльские слова и убирала вилами какашки. Казалось, прошло совсем мало времени, а я уже высыпала содержимое и заполняла тележку свежими опилками. Я как раз разравнивала их по полу стойла, когда у меня появилось покалывающее ощущение, что за мной следят.

– Хорошая работа, Зои.

Я подпрыгнула и резко обернулась. Ленобия стояла у входа в мой денник. В одной руке она держала большую мягкую щетку. В другой – чумбур чалой кобылы с оленьими глазами.

– Ты уже и раньше это делала, – сказала Ленобия.

– У моей бабушки был очень милый серый мерин, которого я назвала Банни, – сказала я, прежде чем поняла, как глупо это звучит. Мои щеки загорелись, и я поспешила добавить: – Когда мне было десять, его цвет напоминал мне о Багзе Банни, так что я начала называть его так, и имя пристало.

Кончики губ Ленобии поднялись в слабом намеке на улыбку.

– Ты убиралась в стойле Банни?

– Ага. Мне нравилось ездить на нем верхом, и бабушка сказала, что нельзя ездить на лошади, пока не уберешь за ней, – я пожала плечами, – так что я убирала за ним.

– Твоя бабушка – мудрая женщина.

Я кивнула.

– И ты была не против убирать за Банни?

– Нет, не особо.

– Хорошо. Познакомься с Персефоной, – Ленобия кивнула в сторону кобылы, стоящей рядом с ней. – Ты только что убралась в ее деннике.

Кобыла зашла в стойло и подошла прямо ко мне, суя морду мне в лицо и мягко дыша, из-за чего стало щекотно, и я захихикала. Я погладила ее голову и не раздумывая поцеловала в теплый бархатный нос.

– Привет, Персефона, красавица.

Ленобия одобрительно кивнула, пока мы с кобылой знакомились.

– До звонка осталось всего пять минут, так что тебе необязательно оставаться на уроке, но, думаю, ты заслужила привилегию почистить Персефону. Если хочешь.

Удивившись, я отвлеклась от поглаживания шеи лошади.

– Без проблем, я останусь, – услышала я свои слова.

– Отлично. Можешь вернуть щетку в сбруйную, когда закончишь. Увидимся завтра, Зои. – Ленобия передала мне щетку, погладила кобылу и оставила нас одних в деннике.

Персефона засунула морду в металлическую кормушку, в которой лежало свежее сено, и начала жевать, а я принялась ее чистить. Я уже и забыла, как расслабляет чистка лошади. Банни умер из-за внезапного и страшного сердечного приступа два года назад, и бабушка была слишком расстроена, чтобы завести другую лошадь. Она сказала, «кролика» (так она его называла) нельзя заменить. Так что прошло два года с тех пор, как я была рядом с лошадью, но я мгновенно все вспомнила, все это. Запахи, тепло, успокаивающий звук жующей лошади и мягкие «шу-уш» щетки по гладкой шерсти кобылы.

Краем уха я смутно слышала голос Ленобии, резкий и сердитый, когда она отчитывала ученика, думаю, того раздражающего рыжего парня. Я глянула через плечо Персефоны и посмотрела в коридор между стойлами. Конечно же, рыжий бездельничал возле своего денника, а Ленобия стояла рядом с ним, уперев руки в боки. Даже со своего места я видела, что она сердита как фурия. Неужели миссия этого парня – разозлить всех учителей? И его наставник – Дракон? Ладно, тот выглядел милым, пока не брал меч, ой, то есть рапиру, а потом превращался из безобидного парня в смертельно опасного воина-вампира.

– Тот рыжий слизняк, наверное, хочет умереть, – сказала я Персефоне, возвращаясь к чистке. Кобыла повернула ко мне ухо и фыркнула. – Ага, я знаю, что ты согласна. Хочешь послушать мою теорию о том, как мое поколение может одной рукой стереть с лица Америки слизняков и детей-лузеров? – Кажется, она слушала, так что я начала свою речь про «Не плодитесь с неудачниками»…

– Зои! Вот ты где!

– О боже мой! Стиви Рэй! Ты меня до чертиков перепугала! – Я похлопала и успокоила Персефону, которая дернулась, когда я завизжала.

– Что ты вообще тут делаешь?

Я помахала ей щеткой.

– А на что похоже, Стиви Рэй? На педикюр?

– Прекращай тут шататься. Церемония Полнолуния начнется через две минуты.

– Вот черт! – Я еще раз погладила Персефону и поспешила из стойла в сбруйную.

– Ты совсем забыла о нем, не так ли? – спросила Стиви Рэй, держа меня за руку, чтобы помочь мне удержать равновесие, пока я вытаскивала ноги из сапог и надевала свои милые маленькие балеточки.

– Нет, – солгала я.

Потом я поняла, что я также забыла про последующий ритуал Темных Дочерей.

– Вот черт!

Глава 15