Меч Шаннары

Шеа с трудом поднялся на колени, но усталость заставила его вновь повалиться на землю. Он услышал крик Мениона и неуверенно потянулся к своему рюкзаку, но в тот же миг понял, что выронил его, пока помогал Флику. Он увидел, что рюкзак лежит несколькими ярдами правее, а над ним угрожающе покачиваются щупальца. Казалось, в тот же момент это понял и Менион, с диким криком рванувшийся вперед, прорубая длинным мечом себе дорогу. Рядом с ним двигался Флик, держа в руке маленький кинжал. Черпая последние капли своей силы, Шеа поднялся на ноги и бросился к рюкзаку, где лежали бесценные Эльфийские камни. Его стройная фигура проскользнула между хватающими воздух щупальцами, и он всем телом упал на рюкзак. Его рука уже проникла внутрь и шарила в поисках мешочка, когда до его вытянутых ног добралось первое щупальце. Дергая ногами и отбиваясь, он сумел выиграть еще несколько секунд, необходимых, чтобы найти камни. Какой-то миг ему казалось, что они пропали. Затем его пальцы сомкнулись на маленьком мешочке, и он выхватил его их лежащего рюкзака. Неожиданный удар изогнувшегося щупальца чуть не выбил камни у него из рук, и он изо всех сил прижал их к груди, мучительно медленно развязывая веревку. Флика оттеснило назад, он споткнулся о растянувшееся тело Шеа и упал навзничь, а сверху на них обрушились щупальца. Теперь между ними и злобным чудовищем стояла только фигура Мениона, обеими руками сжимающего рукоять длинного меча Лиха.

Почти бессознательно Шеа вытащил из мешочка три синих камня и собрал их в ладонь. Юноша отполз назад, с трудом поднялся на ноги и с диким торжествующим воплем поднял к небу слабо светящиеся Эльфийские камни. Скрытая в них сила мгновенно вспыхнула, разгоняя тьму своим слепящим голубым светом. Флик и Менион попятились, прикрыв глаза руками. Щупальца медленно, неуверенно отступили назад, а когда трое спутников осмелились снова открыть глаза, они увидели, как ослепительный свет Эльфийских камней прочертил туман над болотом, прорезая его испарения, словно ножом. Они увидели, как синий луч с невероятной силой ударил в огромную отвратительную тушу, тяжело уходящую под покрытую пленкой слизи воду. В тот же миг сияние вокруг отступающего чудовища достигло яркости небольшого солнца, и вода вспыхнула голубым пламенем, взметнувшимся в затянутое тучами небо. Какое-то мгновение перед ними пылал огонь и свет, затем все пропало. Вернулись туман и ночь, и трое спутников опять остались одни во мраке болота.

Они торопливо вложили оружие в ножны, подобрали лежащие рюкзаки и скрылись среди громадных черных дубов. Болото оставалось все таким же безмолвным, как и перед неожиданным нападением, его темная вода в серой дымке хранила настораживающую неподвижность. Без единого слова они рухнули на землю, привалившись к стволам огромных деревьев, и некоторое время сидели молча, глубоко дыша, еще не веря, что спасли свои жизни. Вся битва произошла быстро, промелькнув подобно краткому жуткому мигу в чудовищно реальном кошмаре. Флик, провалившийся в болото, был совершенно мокр, а Шеа промок до пояса. От холодного ночного воздуха их обоих начала бить дрожь; отдохнув лишь считанные минуты, они медленно двинулись дальше, в надежде спастись от холода, от которого уже начинали неметь руки и ноги.

Понимая, что им следует быстрее миновать заболоченные земли, Менион встал, оторвав усталое тело от покрытого шершавой корой ствола дуба, и одним плавным движением закинул за плечи свой рюкзак. Шеа и Флик с чуть меньшей готовностью последовали его примеру. Они кратко посовещались, решая, в каком направлении теперь следует двигаться. Выбор был прост: идти напрямик через Черные Дубы и рисковать заблудиться или наткнуться на стаю бродячих волков, или же двигаться вдоль болота, что чревато второй встречей с Туманным Призраком. Ни один из предстоящих путей их не казался им лучше другого, но бой с существом из Туманного болота был еще слишком свеж в их памяти, и им вовсе не хотелось снова повстречать его. Поэтому они приняли решение держаться леса, попытаться пройти вдоль края болота, и надеяться через несколько часов выйти на открытую равнину. Сейчас они настолько устали, что долгие часы ходьбы и напряженного ожидания опасности ослабили и притупили здравый смысл, каким они обладали еще утром. Они устали от того странного мира, в котором оказались, и единственной отчетливой мыслью в их затуманенном разуме было стремление вырваться из этого гнетущего леса и получить хоть несколько часов долгожданного сна. Это желание затмевало в их мыслях все остальное и заставляло забыть обо всякой осторожности, так необходимой им, и они упустили из вида даже то, что им следует вновь обвязаться веревкой.