Меч Шаннара

Охваченные радостным волнением при виде живого Меньона, братья совсем забыли об Алланоне и его важной роли во всех этих событиях. Ведь собственно из-за него они и очутились здесь, в Аннарских лесах. В их сознании опять мелькнули ужасные картины пережитых страданий, снова возникли вопросы, на которые пока не было ответов. Впереди была только неизвестность. И, хотя пока они имели все основания благодарить судьбу, которая хранила их, они ничего не знали о своем завтрашнем дне.

— Не стоит обижаться на Генделя, — вновь сказал Балинор. — Он излишне горячится и любит поворчать… Но вы вряд ли найдете более верного друга, чем он. У него большое военное прошлое: он не раз превосходно отражал атаки Гномов, защищая свой народ и соседние территории от вражеских вылазок. Люди со свойственным им эгоизмом и равнодушием быстро забывают, чьими руками создается и обеспечивается их спокойное существование. Заслуга Карликов и особенно Генделя здесь просто несомненна. Гномы уже давно мечтают заполучить его голову.

Воцарилось молчание. Ши и Флик испытывали горькое чувство стыда за эгоизм своего народа. Увы, большинство людей на самом деле близоруки в широком смысле этого слова. Вот и они с братом до сих пор не имели ни малейшего представления о том, что происходит в Аннарских лесах… И теперь они были глубоко обеспокоены вновь обострившейся враждебностью между расами, которые так и не извлекли нужных уроков из прошлых войн и забыли, к каким страшным последствиям может привести ненависть. Мысль о возможной Третьей Войне пугала их.

— Думаю, что вам лучше всего вернуться наверх и сидеть в саду, — произнес принц Каллахорна, задумчиво глядя вдаль поверх деревьев. — Если у меня будут новые известия о состоянии Меньона, я немедленно сообщу вам.

Ши и Флику ничего не оставалось, как последовать разумному совету Балинора. Повинуясь внутреннему зову быть рядом с другом, братья перед уходом все-таки подошли к двери комнаты, где лежал Меньон Леа. Однако их туда не впустили, сказав, что их друг еще спит и его нельзя беспокоить.

Принц Леа очнулся лишь на следующий день, и братьям было позволено, наконец, посетить его. Сердце их дрогнуло, теплая волна радости разлилась по всему телу. Долго разговаривали друзья. Ши поведал Меньону, как его принес на себе карлик Гендель, а потом они с Фликом рассказали о всех своих злоключениях с того момента, когда Меньон неожиданно исчез. Меньон был до глубины души поражен их рассказом и не находил логического объяснения столь странным и загадочным событиям, которые могли обернуться гибелью для всех троих.

В тот же день, ближе к вечеру, разнеслась весть о том, что прибыл Алланон. Ши и Флик уже прощались с Меньоном, когда до их ушей донеслись взволнованные голоса, крики карликов. Трудно было понять, что именно там затевалось, но стало ясным одно: в Зале Собраний намечается какое-то важное мероприятие. Встревоженные жители Долины не успели сделать и двух шагов, как были окружены четырьмя карликами-гвардейцами, в сопровождении которых они быстро прошествовали сквозь толпу и вошли через открытые двери в Зал Собраний. Далее их провели в небольшую комнату, примыкающую к этому залу, и велели подождать. Флик и Ши сели на скамью, а небольшой отряд гвардейцев устроился подле них и не спускал глаз с недоумевающих братьев. Дверь была закрыта на замок. В комнате горел яркий свет, в ожидании посетителей стояли длинные столы и скамьи. Окна были также тщательно закрыты. Все эти меры предосторожности вселяли в сердца братьев смутную тревогу.

Вскоре раздались шаги, громкие голоса. Дверь отворилась, и на пороге появился Меньон, немного осунувшийся и бледный, в сопровождении двух карликов-гвардейцев, которые тут же ушли, оставив Меньона и братьев под бдительным оком четырех охранников. К сожалению, Меньону тоже была неизвестна цель прихода в это заведение; однако по дороге сюда ему удалось краем уха услышать отдельные реплики, обрывки разговоров, которые безошибочно свидетельствовали о том, что Карлики готовятся к войне. Вероятно, эту ошеломляющую и страшную весть принес Алланон. Община Карликов находилась в крайнем волнении.

В это время вновь раздались громкие голоса, их шум нарастал и приближался к двери, за которой сидели братья и Меньон. Все трое встали и застыли в тревожном ожидании. Толпа шумела и с каждой секундой подходила все ближе и ближе. Гром оваций и радостных криков достиг кульминации, когда дверь открылась и на пороге возникла темная властная фигура Алланона. За ним плотными рядами, что-то выкрикивая на ходу и размахивая руками, шли возбужденные карлики.