Меч Шаннара

— Тебе предстоит узнать еще очень многое, Ши, прежде чем ты получишь ответ на свой вопрос, — печально сказал Алланон. — К сожалению, у нас нет времени, чтобы продолжить рассказ. Оставим это до следующего раза. Но ты должен обещать мне одну вещь. Ты обязан поверить мне раз и навсегда. Все, что я рассказал тебе, — чистейшая правда: то, что ты наследник рода Шаннара, что наполовину в тебе течет кровь Эльфов и что ты лишь приемный сын Омсфордов. Запомни, ты единственный ныне живущий продолжатель рода Шаннара, ты единственный потомок Джерла Шаннара. Тебе, вероятно, еще не известно, что было немало ложных наследников древнего рода, однако, они были либо чистокровными Эльфами, либо просто самозванцами. В конечном итоге, все они были найдены и уничтожены. Вот почему так долго не может тебя найти Лорд Тьмы. Он еще не знает, что существуешь ты.

И знай, Ши. Меч Шаннара обладает неограниченной силой и мощью. И страх быть побежденным этим Мечом приводит в дикий ужас Брону: Меч — это единственная сила, которой он не сможет противостоять. Легенда о Мече завораживает сознание у представителей многих рас. Это своего рода заветный талисман, который человечество держит в своих руках, и Брона хочет положить конец этому. Для этого ему надо уничтожить весь род Шаннара и не допустить того страшного момента, когда явится сын Шаннара и поднимет против него Меч.

— Да, но я ничего не знаю о Мече, — решительно запротестовал Ши. — Я сам до сих пор не знал, кто я в действительности по происхождению. Мне так мало известно из истории Северных земель… — продолжал отбиваться юноша, не в силах взвалить на себя эту непосильную, нечеловеческую и потому непостижимую по своей тяжести ношу.

— Все это не имеет никакого значения, — резко прервал его Алланон. — Если бы ты был мертвым, вот тогда бы в тебе не было сомнений. И уж тем более никто другой не сомневался бы на твой счет. — Его голос перешел в глухой шепот, невнятный и едва различимый, и внезапно растворился в тишине дня. А могучий пришелец вновь устремил свой таинственный взгляд на отдаленные вершины холмов. Ши в совершенном изнеможении лег на мягкую траву, подложил руки под голову и посмотрел в небо. Высоко-высоко в нежной голубизне проплывали белые воздушные клубящиеся облака. Золотистые лучи солнца, казалось, насквозь пронизывали их. Окутанные этим чудесным сиянием облака казались волшебными: они то медленно и плавно плыли по небу, то, причудливо изменяясь, стремительно неслись навстречу яркому солнцу. Ши почувствовал, что все его существо охватило то сладостное ощущение покоя и счастья, тишины и безмятежности, какое нередко бывало у него в детстве. Лебединые, торжественные облака медленной чередой уплывали на север. Нежное сияние этих облаков достигало земли, лица, и хотелось улыбаться солнцу, облакам, лесам, птицам, всему миру. Как тих и невыразимо прекрасен был мир! Он повернул голову. Над душистой травой неосязаемой волной струился благовонный воздух. В вышине звучали волшебные музыкальные трели. Одинокий жаворонок, кружась в лазурной тишине, пел о вольной жизни, весне, лете. Мириады легких насекомых, спрятавшись в зеленых коврах, неумолчно звенели и радовались жизни. Цветы и трава приветливо улыбались ему, покачиваясь от того, что на них садились тяжелые шмели, пчелы и пили жидкий пахучий нектар. В его сердце подымалась какая-то родственная нежная любовь к каждому дереву, травинке, цветку. Как спокойно и радостно жилось ему раньше… Острая тоска стиснула сердце, напомнила о мрачном Алланоне и зловещей тени, которая пронеслась над Долиной. Что ждет его впереди? Ши охватило щемящее сожаление о несбывшихся мечтах, утраченных надеждах, сожаление о том, что не удалось — да, пожалуй, и не удастся — увидеть мир в его ошеломляющем великолепии. И если уж суждено умереть, так лучше здесь, среди благостного покоя и ласковой красоты летнего дня, Под нежными лучами огромного солнца… Резкий посторонний звук заставил его очнуться. Ши открыл глаза и сел. Около него в задумчивости сидел Алланон и наблюдал за юношей. Тихая прелесть несбывшегося праздника жизни уходила все дальше и дальше. И Ши с тяжелым сердцем погружался в запутанный ворох вопросов, на которые он не получал ответа.

— Ты сказал, Алланон, что… мне угрожает смерть от руки… мифического существа? Что я должен, по-твоему, делать?

Впервые за все время на лице пришельца появилась теплая улыбка.

— В данный момент ничего. Пока для тебя нет прямой опасности. Хорошенько подумай над тем, что я тебе рассказал. Об остальном мы поговорим позже. Я с удовольствием отвечу на все твои вопросы. Однако никто, кроме твоего брата, не должен знать о нашем разговоре, даже твой отец. А пока веди себя так, как будто нашего разговора не было вовсе.