Меч Лета

– Меч Лета находится здесь. Через шесть мидгардских ночей Сурт планирует освободить Волка. Мы собираемся сделать все, чтобы его остановить. Цепь Глейпнир до сих пор служила верой и правдой, но, согласись. Джуниор, она могла выработать свой срок. Поэтому нам нужна точная информация о Её состоянии и чтоещё важнее, иметь при себе новую цепь на случай, если потребуется замена. А ты единственный, у кого хватит таланта Её сделать.

Джуниор приложил ладонь к уху.

– Повтори последнюю фразу, пожалуйста.

– Ты талантливый, старый, упрямый… – Блитцен осёкся. – Ты единственный, у кого хватит таланта Её сделать. покорно повторил он.

– Что верно – то верно, – самодовольно ухмыльнулся Джуниор. И уж так вышло, что у меня уже готова цепь на замену. Прошу только учесть: я сделал Её не из-за каких-то проблем с Глейпниром и не из-за поганых отзывов твоего семейства о Её качестве. Просто люблю быть заранее ко всему готовым. В отличие, должен добавить, от твоего родителя, который, как последний идиот, в одиночку отправился проверять волка Фенрира и, конечно же, был убит.

Мне вовремя удалось преградить путь Блитцену к Джуниору, иначе он точно бы на него напал.

– Эй, парни! – крикнул им я. – Сейчас не время. Джуниор, если у вас есть новая цепь, то давайте обсудим цену. Плюс нам потребуется ещё пара крутых серёжек.

– Ха! – громко выдохнул старый гном и вытер ладонью губы. – Ясное дело, потребуется. Их, без сомнения, заказала мать Блитцена. Чем платить-то собираетесь?

– Покажи ему, Блитцен, – потребовал я.

Глаза у него ещё были бешеные от ярости, но он всё-таки, развязав мешочек, высыпал на ладонь несколько золотых слезинок.

– Гм-мм, – протянул Джуниор, теребя свою хилую бороду. – Цена вроде приемлемая, точнее, была бы такой, если бы мне Её предложил не Блитцен. Я продам вам и то, и другое за этот кисет с золотыми слезами, но прежде должен с тобой поквитаться за честь семьи. Я вызываю тебя на поединок, сын Фрейи. Традиционные правила и традиционные ставки.

Блитцен попятился к бару, где, прижавшись к прилавку, до того съёжился, что я вдруг почти поверил в его происхождение от личинки (Срочно удалить из долговременной памяти!).

– Джуниор, – жалобно проговорил он. – Ты же знаешь, я не могу. Никак не могу.

– Скажем, завтра, когда засветится мох. – словно не слыша его, сказал старый гном. – Команду судей пускай возглавит нейтральная сторона. Ну, к примеру, хоть Набби, который, конечно же, не подслушивает нас сейчас под прилавком.

С внутренней стороны барной стойки послышался грохот.

– Сочту для себя за большую честь, – раздался оттуда же голос Набби.

– Ну вот и славненько. – ухмыльнулся Джуниор.

– Я бросил тебе вызов по всем правилам. Значит, согласно нашим древним традициям, мне предстоит отстоять честь своей семьи, а тебе своей.

– Я… – Голова у Блитцена упала на грудь. – Где мы встречаемся? – глухо осведомился он.

– У кузнечных горнов на площади Кеннинг, – назвал место Джуниор. – О, это будет занятно! Ну а теперь пойдёмте, мальчики. – указал он охранникам в сторону улицы. – Нужно как можно скорей рассказать Няне Бемби.

Едва он, шаркая и стуча позолоченными ходунками, исчез вместе с двумя своими охранниками. Блитцен безвольно опершись грудью о стойку, осушил до дна свой кубок.

Над прилавком тут же возникла голова Набби. Он начал наливать Блитцену новую порцию медовухи. Его гусеничные брови выписывали тревожные зигзаги.

– За счёт заведения, подвинул он услужливо кубок к Блитцену. – Приятно было с тобой общаться. Вскоре он удалился на кухню, оставив нас с Блитцем в обществе Тейлор Свифт, жаривший во всю мощь из колонок песню «Я знаю разные края», которая здесь, в подземном мире гномов, звучала особенно выразительно.

– Может, всё-таки объяснишь, что случилось? – потребовал я от угрюмо молчавшего друга. – Какой такой ещё поединок, когда засветится мох? Но когда этот мох засветится?

Блитцен уставился на содержимое кубка.

– Мох начинает светиться утром. Это гномий вариант рассвета. А поединок… – Голос его сорвался. Да ерунда все это. Уверен, ты сможешь продолжить поиски и без меня.

Именно в этот момент дверь бара резко отворилась, и Сэм с Хартстоуном влетели внутрь так стремительно, словно их выпихнули из пронёсшейся мимо машины.

– Они живы! – радостно проорал во всю глотку я. – Блитц, посмотри!

Харт стремительно поприветствовал Блитца, едва не выбив его со стула. Но тот с рассеянным видом только похлопал его по плечу.

– Ну да дружище, я тоже рад тебя видеть.

Хартстоун. кажется, от избытка чувств утратил способность общаться жестами, а может, у него просто были заняты руки, потому что он ими стискивал Блитца в крепких объятиях.

Сэм, в отличие от него, меня обнимать не стала, но поеё улыбке было понятно, что и она очень рада. Её кожу покрывали царапины, к одежде и волосам прилипли листья и мелкие веточки, но серьёзных травм она явно не заработала.

– Классно. Магнус, ты ещё не умер! – воскликнула она весело. – Я всё-таки предпочла бы, чтобы это случилось в моем присутствии.