Меч Лета

– Слишком долго рассказывать. Но если им станет известно про эту мою другую жизнь… Боюсь, мистер Фадллан не будет в восторге, что его старший сын берет в жены девушку, которая занимается сбором душ для языческих богов.

– Ну, если в этом смысле…

– Я как могу, прикрываю своё отсутствие.

– Репетиторством по математике.

– Ну и немного валькирийского волшебства. Н порядочной мусульманской девушке не полагается шляться со всякими странными типами, да ещё без сопровождения старших.

– Со странными типами? – хихикнул я. – Спасибо тебе на добром слове.

И тут я весьма живо представил себе: вот Сэм сидит, например, на уроке английского, вдруг мобильник её начинает гудеть, и на экране высвечивается: «Вызывает Один». Она срывается в туалет, напяливает там на себя валькирский прикид и выпархивает из ближайшего окна прочь.

– Ну а когда тебя выгнали из Вальхаллы… Нет, мне очень жаль, конечно, что это случилось, но неужели ты в тот момент не подумала: «А может, и к лучшему? Хоть поживу спокойно».

– В том-то и дело, что нет. – покачала головой она. – Мне нужны обе жизни. И за Амира выйти хочу, когда придёт время, и летать. Я ведь с самого детства об этом мечтала.

– Летать как насамолёте или носиться, но небу всадницей на волшебном коне? – спросил я.

– И то и другое, – сказала Сэм. – Я в шесть лет рисовала одни самолёты. Мечтала пилотом стать.

Вот только ты много знаешь женщин-пилотов арабо-американского происхождения?

– Полагаю, если тебе удастся, ты станешь первой.

– Мне нравится эта мысль. Вот спроси меня про самолёты любой вопрос. Я уверена, что смогу ответить.

– То есть, когда ты стала валькирией… – начало кое-чтодоходить до меня.

– Для меня это стало таким потрясением. – подхватила она. Ну как сбывшийся сон. Взлететь, когда хочешь. В любое мгновение. И к тому же ещё делать что-тохорошее. Разыскивать честных, отважных и благородных людей, которые жизнью пожертвовали, защищая других, и отводить их и Вальхаллу. Ты хоть представляешь, как мне сейчас этого не хватает?

В её вопросе звучала боль. Честные, отважные и благородные люди… Меня она тоже таким посчитала. И теперь, когда на неёиз-за этого обрушилось столько бед, мне хотелось сказать ей, что все будет отлично и мы обязательно найдём способ вернуть се вторую жизнь.

Но я промолчал. Что я ей мог обещать, когда даже не был уверен, что мы выживем в этой славной морской прогулке?

Из рубки раздался вопль Харальда:

– Смертные! Насаживайте на крючки наживку! Мы приближаемся к месту славной рыбалки!

– Нет. – покачала головой Сэм. – Плывёмдальше.

Толстую рожу Харальда перекосило от злобы.

– Дальше небезопасно. Там…

– Ты своё золото получить то хочешь? – спокойно отреагировала на его злобный вид Сэм.

Харальд ещёсильнее скривился, пробормотал какое-то явно неприличное йотунское ругательство, однако послушно прибавил обороты в моторах, и лодка устремилась вперёд.

– Откуда ты знаешь, что нам нужно дальше? – повернулся я к Сэм.

– Просто чувствую. Видимо, это передалось мне с кровью отца. Одно из немногих преимуществ родства с ним. Всегда могу точно определить, где прячутся самые злобные монстры.

– Вот радость и счастье, – поёжился я.

Нас окружала почти непроглядная серая мгла. Вглядываясь в неё, я вспомнил про Гиннунгагап, первобытный туман между льдом и огнём, и мне показалось, что мы в него то сейчас прямиком и вплываем. Море, наверное, вот-вот исчезнет, а нас поглотит мир вечного забвения. Или я все-таки ошибаюсь? Дедушка с бабушкой ведь наверняка заволнуются, если Сэм не придёт домой к ужину.

Лодка содрогнулась. Море потемнело.

– Ну вот. Теперь чувствуешь? Мы перешли из Мидгарда в воды Йотунхейма, – сообщила Сэм.

Я указал налево. В нескольких сотнях ярдов от вас в тумане виднелась гранитная башня.

– Но это же Грейвский маяк. Мы совсем близко от порта.

Сэм схватила одну из удочек великана, больше похожую не на орудие для рыбалки, а на шест для прыжков в высоту.

– Миры нахлёстываются один на другой. Магнус, особенно в районе Бостона. Беги за наживкой, – бросила она на одном дыхании.

При моем приближении Харальд сбавил до минимума обороты в моторах.

– Рыбачить здесь слишком опасно. – попытался он меня остановить. – Да и наживку эту вам вряд ли удастся забросить.

– Заткнись, Харальд! – выкрикнул я и, чуть не сбив его с ног торчащим в сторону рогом быка, поволок голову к носу лодки.

Мы с Сэм внимательно изучили крюк, основательно закреплённый в череп наживки.

– Вполне сойдёт за рыболовный крючок. – заключила Сэм, – Давай-ка привяжем эту цепь.

Мы пропыхтели несколько минут, соединяя цепь с тонким, плетённым из стальной проволоки тросом, из-за которого катушка на удилище весила никак не меньше трёх сотен фунтов. Совместными усилиями мы скатили голову быка с носа лодки за борт.

Она стала медленно погружаться в ледяную пену, и до их пор, пока не исчезла из вида, мёртвый глаз быка взирал на меня с укоризной, словно пытаясь сказать: «Некруто, чувак».