Меч Лета

Мне захотелось обнять со словами, как я ей за все благодарен. Но, совершенно уверенный, что такое её лишь смутит, я, улыбнувшись, просто ответил:

— В любое время к твоим услугам, Сэм аль Аббас. Ну а так как Один нам разрешил свободно разгуливать по всем Девяти Мирам, непременно тебя навещу в скором времени в Дорчестере.

— Вот это уж точно плохая идея, — напряглась она. — Мои бабушка с дедушкой тебя убьют, а Амир… — Ой, ну ладно, — перебил ее я. — Я просто к тому, что помни: ты теперь не одна.

— А то, — ткнула она меня в бок. — Ты в Вальхаллу сейчас на пир? Твои соседи по этажу просто пели мне похвалы в твой адрес. А ещё я случайно услышала разговор нескольких валькирий. Но их мнению, тебя через несколько столетий сделают таном.

Но в силах сейчас рассуждать о грядущих столетиях, я просто кивнул и уставился в сторону улицы за Общественным парком. К бару «Чирз» на углу Бикон и Бриммер-стрит как раз подъезжало такси. Карман моего пальто топорщился от лежавшей там керамической банки размером с сердце.

— И Вальхаллу вернусь попозже, — объяснил я друзьям. — Сперва мне надо сдержать одно обещание. И, махнув им рукой, я отправился на встречу с кузиной.

Глава LXXII Я РИСКУЮ ПРОИГРАТЬ СПОР

— Это не то, что те похороны, — сказала мне Аннабет. — Ну, я имею в виду, твои.

Мы стояли на вершине Голубых холмов, глядя, как пепел мамы летит к укутанным снегом деревьям. Далеко внизу искрился под солнечными лучами обледенелый пруд. Несмотря на морозный день, меня окутывали такие тепло и спокойствие, каких я за последние годы не ощущал ни разу.

— Спасибо за то, что пошла со мной, — сказал я кузине, сжимая под мышкой опустевшую керамическую банку.

Она кинула на меня пристально изучающий взгляд, каким Её серые глаза смотрели на все. Такая, знаете ли, способность, проникнув за броню внешности, увидеть твое состояние, и болевые точки, и способность твою изменяться и развиваться. Ну а что еще ожидать от девушки, которая в шестилетнем возрасте возводила из рунных плашечек модель Парфенона.

— Я хотела прийти. Не могла иначе, — отозвалась она. — Прекрасно помню, какой твоя мама была замечательной.

— Ей бы поправилось, что ты здесь.

Лицо Аннабет раскраснелось от ветра. Она глянула вдаль, где кончались деревья.

— Я знаю, что тебя тоже кремировали, ну, то есть твое тело, — уточнила она. — Прах положили в фамильный склеп. Я даже и не подозревала до этого, что он у нас есть.

Я поежился, представляя фарфоровую вазу с содержимым, которое было когда-то мной, холодном каменном подземелье. Лучше уж здесь, среди свежего воздуха и солнечного света.

— Трудно, наверное, было тебе притворяться, будто ты веришь, что я действительно мертв, — тихонько поговорил я.

Она смахнула с лица прядь волос.

— Ну, кажется, Рэндольфу было куда тяжелее. Он выглядел сильно подавленным и потрясенным. Ну да, если учесть…

— Что ему было всегда на меня наплевать? — догадался я, что она имела в виду.

— На всех нас, — уточнила она. — Хотя у меня с отцом… — Она чуть помолчала. — Магнус, все это так непросто. У нас с ним трудно сложилось, но я теперь стараюсь быть честной с ним. Не люблю изворачиваться и скрывать.

— Ты уж меня извини, — оставалось мне лишь развести руками. — Но я думал, лучше тебя не вмешивать в свои проблемы. Видишь ли, я последние несколько дней совсем не был уверен, что выживу. Случилось много чего опасного. И связано этосо старой семейной исТорией по линии моего отца.

— Магнус, возможно, я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется.

Кажется, Аннабет и впрямь была в теме. Во всяком случае, реагировала на мои слова куда адекватнее большинства тех, с кем я сталкивался даже в Вальхалле. Я по-прежнему не хотел подвергать её риску, но и отмалчиваться больше было нельзя. Этим бы я положил конец нашей дружбе, а ведь она едва начала восстанавливаться.

— В общем, сейчас со мной полный порядок, — пытался я балансировать в рамках золотой середины. Остановился у друзей в одном из тех недурных местечек, о которых большинство людей представления не имеют. Дяде Рэндольфу знать ничего обо мне не надо, и лучше бы ты вообще никому не рассказывала. Даже своему папе.

— Полагаю, деталей мне от тебя не узнать? — склонила чуть набок голову Аннабет.

«Вам обязательно надо поговорить, — тут же вспыли у меня в памяти слова отца. Тебе потребуется помощь, прежде чем все будет сказано и сделано». А следом за тем я подумал о Сэм и её семье, множество поколений которой привлекало внимание богов. Рэндольф мне намекал, что и мы такие же.

— Ещё вот почему не хотел тебя подвергать опасности, — принялся объяснять я Аннабет. — Надеялся, что ты станешь для меня связью с обычным миром.

Она, уставившись на меня, звонко расхохоталась.

— Ты даже не представляешь, насколько это смешно. Знай ты хоть в общих чертах, какая странная у меня жизнь…

— А я как раз здесь и с тобой ощущаю себя нормальным, как никогда за последние годы. После всех этих безумных ссор наших родителей, глупых обид и многолетнего отчуждения я надеялся, что хоть у нас с тобой может наладиться.

Лицо Её посерьезнело.