Меч Лета

— Заткнись, — шикнул на него Тор и воздел над нашими головами свой посох. — Используйте свое время с толком, герои. Как следует подготовьтесь к битве и будьте к закату на Длинной верфи. Комната закружилась. Джек влетел мне в руку, и меня затопило изнеможение. Чтобы хоть как-нибудь устоять, я вынужден был прислониться к колонне.

— Куда вы нас отправляете, Тор?

— Туда, куда каждому из вас нужно, — расхохотался громовой бог.

И Йотунхейм обрушился на меня, как сложившаяся палатка.

Глава LVIII КАКОЙ ХЕДИ?

Я стоял в одиночестве под сильной метелью на Банкер-Хилл.

Изнеможения уже не было. Джек вновь превратился в кулон и висел у меня на шее. Каким образом меня занесло сюда? Что я здесь делаю? Все это было как-то бессмысленно, но сон не напоминало. Полное ощущение, что я находился в реальном Чарльз-тауне, на противоположном от Бостона берегу реки. Ровно на том самом месте, куда когда-то в четвертом классе меня и других ребят привезли в школьном автобусе на экскурсию. Снег заметал густым белым тюлем дома из песчаника и парк, превратив его в белое поле с опущенными, словно ватой, деревьями без листвы и серым стремящимся в зимнее небо обелиском. Раньше он мне казался очень большим, но в сравнении с замком Гейрода выглядел маленьким и печальным.

Тор сказал, что я отправлюсь туда, где мне надо быть. Но что надо мне здесь делать и куда девались мои друзья?

— Трагично, не правда ли? — вдруг произнес чей-то голос.

Я даже не дернулся. Видно, успел привыкнуть к странным древнескандинавским личностям, которые тои дело вторгались на территорию личного моего пространства.

Слева от меня стояла женщина лет двадцати пяти, неотрывно глядящая на монумент. Бледная кожа. Длинные темные волосы. Профиль её, прекрасный до боли и сердца,

словно подсвечивала горностаевая накидка, мех которой искрился подобно сугробу под фонарем. Она медленно повернулась ко мне. И едва смог подавить вопль ужаса. Правая сторона лица её была воплощенным кошмаром. Сморщенная полу разложившаяся кожа, схваченная островками льда, бескровные до прозрачности губы, приоткрывающие два ряда сгнивших зубов, белый глаз, пересохшие до состояния паутины волосы.

«Не бери в голову, Магнус, — пытался я как-то себя успокоить. — Ну это же что-то вроде того чувака из «Бэчменао, у которого два лица». Бог только-то тот был явной выдумкой. Потому и казался смешным. Жуткая женщина представляла собой совсем не смешную реальность.

Будто спасаясь когда-то от разрушительного урагана, она застряла в дверях убежища, и одна её половина осталась целой, вторая же получила травмы, несовместимые с жизнью. Или, решив возродиться из мертвых, она что-нибудь отвлеклась в середине процесса перевоплощения.

— Ты Хель, — внезапно сообразил я и услышал, что голос мой звучит, как в пятилетинем возрасте. Подняв иссохшую правую руку, она заложила прядь мертвых волос за клочок отмороженной плоти, который когда-то был ухом.

— Да, я Хель. Ну, Магнус Чейз, давай же. Больше бравады. Смертные, знаешь ли, любят разные шуточки отпускать с моим именем. Чего же не спросишь, какой Хели мне здесь понадобилось, не пошлешь ли меня на Хель или ещё что-нибудь в этом роде?

Шутки… Бравада… Да у меня суша сил хватало на то, чтобы с воплем не унестись прочь.

Вокруг Хель закрутился ветер, сорвав с её мертвой руки клочки почерневшей кожи, которые пеплом легли на снег.

— Что вам от меня нужно? Я ведь уже и так эйнхерий. Короче, мертвый.

— Мне это известно, юный герой, и я совершенно не покушаюсь на твою душу. У меня их вполне достаточно. Я тебя вызвала просто на разговор.

— Вы меня сюда вызвали? А я думал, Тор.

— Тор! — Хель презрительно фыркнула. — К нему есть смысл обращаться за помощью, только если у тебя что-нибудь не ладится со ста семнадцатью каналами эйч-ди-контента. А вот отправить куда-нибудь правильно по Девяти Мирам — в этом он полный ноль.

— И? — выжидающе глядел я на богиню.

— И я решила, что нам с тобой самое время поговорить. Мой отец ведь предупреждал, что я тебя отыщу, правда? И ещё предложил тебе выход из ситуации. Вывести меч из игры. Отдать его дяде Рэндольфу. Сделай это, пока ещё есть возможность. Я надеюсь, что это место послужит тебе ужом. — Банкер-Хилл? — спросил я.

Она повернулась в сторону монумента так, чтобы мне осталась видна только её мертвая половина. — Грустно и лишено смысла. Очередная безнадежная битва, подобная той, в которую ты собрался вступить.

Мои исторические познания за последние годы несколько заржавели, но я все же отчетливо помнил, что монументы на месте лишенных смысла и безнадежных боев не возводят.