Меч Христов. Карл I Анжуйский и становление Запада

17 сентября, через пару дней после того, как осажденные жители Мессины отбили очередной штурм, к Карлу явились послы Педро. Они сообщили о прибытии их государя на остров и о том, что он считает себя законным королем Сицилии. Карл был разгневан, но, посовещавшись со своими баронами, понял, что натиска арагонского войска, когда оно прибудет к Мессине, его армия, измотанная длительной осадой, не выдержит. Нужно было уходить. Когда в последних числах сентября анжуйское войско грузилось на корабли, в окрестностях Мессины появился авангард арагонской армии. Большая часть солдат Карла успела переправиться в Реджо на материковом берегу Мессинского пролива, но значительную часть оружия и снаряжения анжуйцы бросили в оставленном лагере под Мессиной. После того как в середине октября арагонский флот не позволил анжуйской эскадре вырваться из гавани Реджо в Неаполь, причем анжуйцы потеряли почти половину боевых галер, стало ясно, что Карл I потерпел небывалое поражение. Более того, ситуация продолжала ухудшаться: «Прибытие Педро дало старт множеству небольших восстаний на материке; грозила потеря значительной части Калабрии. Начались мятежи в Риме[183]; проблемы возникли в Умбрии и Романье»^{384}. Только зимой ситуация несколько стабилизировалась. Карл метался по своим сократившимся владениям, следил за набором новых наемников, писал папе, Филиппу III Французскому, венецианскому дожу, изыскивая все возможности укрепить оборону Regno и переломить ход войны.

Вскоре после Рождества из Византии пришла весть о смерти Михаила VIII. Палеолог умер, ненавидимый многими своими подданными за деспотизм, вечные войны, неудачную унию с латинянами, рост налогов, порчу монеты и прочие грехи, не в последнюю очередь — расправу с законным василевсом Иоанном IV, о которой хорошо помнили. Его сын и преемник Андроник II, опасаясь волнений, даже не решился устроить в Константинополе погребальную церемонию, соответствовавшую положению покойного. И все же, умирая, Михаил мог быть доволен: его главного достижения, возврата грекам Константинополя, не оспаривал никто, а его главный враг, Карл Анжуйский, был не только отброшен с Балкан, но и вынужден отчаянно бороться за сохранение своего трона. И поэтому известие о кончине византийского императора вряд ли так уж обрадовало сицилийского короля. (Отныне более правильным будет называть его королем Неаполитанским, хотя, несмотря на потерю острова, Карл I, а затем и его преемники, упорно держались названия «Сицилийское королевство».) Неизвестно, задумывался ли об этом сам Карл, но судьба никогда не оставляла его без «присмотра»: как только со сцены уходил один противник — Беатриса Савойская, Манфред, Конрадин, — на смену ему тут же являлся другой, не менее опасный. Так случилось и на сей раз: Михаила Палеолога в роли главного врага Анжуйского дома сменил Педро Арагонский.

В самом начале 1283 года Карл уехал из Regno во Францию. Интерпретировать эти его действия можно прямо противоположным образом. С одной стороны — как признак серьезности ситуации, когда помощь извне[184] (а это была одна из главных целей поездки) становилась для Анжуйского дома жизненно важной.

С другой — наоборот, как свидетельство того, что, несмотря на потерю Сицилии, режим оставался достаточно прочен, чтобы перенести многомесячное отсутствие короля. Бразды правления временно взяли в свои руки Карл Хромой (ему тогда шел 29-й год) и его двоюродный брат и главный советник, Роберт II д'Артуа. Однако прежде чем остановиться на довольно важных результатах их деятельности, нам нужно упомянуть о другом эпизоде, который составлял главную официальную цель вояжа короля Карла, — его предполагавшемся поединке с Педро Арагонским.

Разрешение конфликта между двумя государями «Божьим судом» (то есть непосредственно поединком между ними) казалось экстравагантным и несколько анахроничным уже современникам. Тем не менее именно такое решение было принято двумя королями после того, как в самом конце 1282 года Карл послал через Мессинский пролив в лагерь арагонцев некоего доминиканского монаха с предложением сопернику — решить судьбу войны в личной схватке. Позднее были внесены некоторые коррективы: «Карлу было уже без малого 56 лет, по средневековым меркам его можно считать стариком, в то время как Педро был на 15 лет моложе. Вместо этого каждого короля должна была сопровождать сотня рыцарей по его собственному выбору, которые сражались бы на его стороне. Встреча была назначена на 1 июня 1283 года в Бордо, столице французских земель, принадлежавших королю Эдуарду Английскому»^{385}.