Меч карающий

Вцепившись в поручни, Хатч задержал дыхание, когда его захлестнуло водой – один раз, затем ещё. Он почувствовал, что хватается за поручни кормы. Болт уже слишком глубоко, чтобы его достать. Пытаясь нащупать его в ледяной воде, Хатч обнаружил конец фалиня. Тогда, оторвавшись от поручней, принялся выбирать трос, яростно сражаясь с потоком воды. В конце концов он почувствовал удар носовой части ялика. Хатч вскарабкался в него, тяжело опускаясь на дно – и, снова поднимаясь на ноги, принялся высматривать Бонтьер.

Археолог крепко обхватила поручни на корме, а сама «Плэйн Джейн» почти скрылась под водой. Малин схватил фалинь и принялся выбирать его, подталкивая ялик к борту. Очередная громадная волна приподняла его, со всех сторон облепив солёной пеной. Перегнувшись за борт, он обхватил Бонтьер под мышки и втащил в ялик. Как только волна схлынула, «Плэйн Джейн» перевернулась килем вверх и устремилась в пучину, окружённая морем пузырьков.

– Мы должны оторваться от неё! – отчаянно прокричал Хатч.

Он вытянул из кармана нож и теперь яростно допиливал фалинь. Ялик отбросило назад в волну, когда «Плэйн Джейн» повернулась кормой к чернильному небу и с неописуемым выдохом исчезла под водой.

Бонтьер без промедления схватила черпак и отчаянно заработала им, пытаясь облегчить ялик. Перебравшись на корму, Хатч дёрнул за стартер раз, затем другой. Мотор кашлянул, фыркнул, а затем на фоне воплей беснующегося океана раздался металлический скрежет. Оставив его работать вхолостую, Малин принялся безостановочно вычерпывать воду вторым черпаком. Всё без толку; теперь, без «Плэйн Джейн», крошечный ялик принял на себя всю мощь стихии. Вода перехлёстывала через борт куда быстрее, чем её можно было вычерпать.

– Надо развернуться, – сказала Бонтьер. – Продолжай вычерпывать. Я займусь лодкой.

– Но…

– Работай!

Ползком перебравшись на корму, Бонтьер запустила мотор на полный вперёд, при этом развернув лодку бортом к волне.

– Господи, да что ты вытворяешь?! – прорычал Хатч.

– Вычерпывай! – прикрикнула она.

Ялик потащило назад и вверх, вода на дне отхлынула на корму. Как только они миновали вершину вала, Бонтьер резко повернула мотор, вытащив его из воды и опуская его вновь. И, почти тотчас же, ещё раз развернула лодку почти параллельно волне, скользя по задней её части.

Полная противоположность всему, что Хатч когда-либо знал о лодках. Когда они набрали скорость, Малин в ужасе уронил черпак и вцепился в планшир.

– Продолжай вычерпывать! – крикнула Бонтьер.

И, протянув руку, вытащила затычку из кормы. Струя воды хлынула за борт, и лодка понеслась вперёд ещё стремительнее.

– Ты нас убьёшь! – заорал Хатч.

– Я так уже делала! – крикнула в ответ Бонтьер. – Каталась по волнам, когда была маленькой.

– Но не по таким волнам!

Ялик стремительно устремился вниз, к самой подошве волны. Винт с противным скрежетом зарылся в воду, когда они начали подъём по переднему фронту очередного вала. Распластавшись на дне и обеими руками держась за борта, Хатч оценил скорость в двадцать узлов.

– Держись! – воскликнула Бонтьер.

Утлое судёнышко скользнуло вбок и накренилось над шапкой пены. Малин со смешанным чувством ужаса и недоверия смотрел, как ялик на мгновение застыл в воздухе, прежде чем с треском опуститься на волну с обратной стороны. Лодка выровнялась и понеслась вниз, в очередную пропасть.

– Может, помедленнее?

– Если замедлиться, ничего не выйдет! Лодка должна лететь!

Хатч бросил взгляд вперёд.

– Но мы плывём не в ту сторону!

– Не волнуйся, через несколько минут развернёмся.

Хатч уселся на носу. Он видел, что Бонтьер как можно дольше задерживает ялик у гладких, словно стекло, подножий волн – вне досягаемости воды и пены, нарушая главнейшее правило: никогда не разворачивать лодку бортом к серьёзной волне. И, тем не менее, скорость не давала ялику потерять равновесие и позволяла выбирать наилучшее место для пересечения каждого вала.

Малин увидел, как перед ними грозно вырастает очередная водяная гора. Намеренно резким движением Бонтьер развернула ручку мотора. Ялик перепрыгнул через вершину, меняя направление, и со свистом полетел в очередную пропасть.

– Боже милосердный! – вскричал Хатч, отчаянно пытаясь усидеть на месте.

Ветер несколько притих, когда они добрались до подветренной части острова. Волны перестали следовать друг за другом через равные промежутки, здесь ялику оказалось намного сложнее пересиливать бурные воды.

– Развернись! – крикнул Хатч. – Приливное течение пронесёт нас мимо!

Бонтьер хотела что-то сказать, но смолкла. И затем крикнула:

– Огни!

Из бурлящей мглы возник «Цербер». До него, быть может, было триста ярдов – мощные прожекторы на мостике и баке судна прорезали тьму. Вот он развернулся к ним, символ спасения – белый, чуть ли не сиреневый в завывающем мраке. Наверное, он увидел их, подумал Хатч. Нет, он действительно их увидел! Должно быть, они заметили «Плэйн Джейн» в бинокль и направились на помощь.

– Мы здесь! – прокричала Бонтьер, размахивая руками.