Меч карающий

В своей обычной нервозной манере Брюс открыл инкубатор и вытянул большой поднос с чашками Петри, в которых развивались пятна колоний, похожие на монетки, разложенные по центру каждой из чашек. Относительно безвредные бактерии, не требующие особых мер предосторожности, кроме обычных процедур стерилизации – но Хатч с тревогой смотрел, как лаборант помахивает подносом, чтобы в конце концов бухнуть его на автоклав.

– Знаешь, давай-ка поосторожней, – заметил Малин. – Иначе сегодня можешь и не попасть на вечеринку в Вовилле.

Брюс привёл поднос в шаткое равновесие на коробке с перчатками.

– Извините, – сонно сказал он, отступая на шаг и вытирая руки о халат.

Хатч привычно быстро осмотрел чашки. Ряды второй и третий – рост интенсивный, ряды первый и четвёртый – рост умеренный, а ряд пять – стерилен. Ему потребовался лишь миг, чтобы сообразить – эксперимент увенчался успехом. Всё работает, как он и предполагал; через месяц он напечатает очередную впечатляющую статью в «Журнале медицины Новой Англии», и все снова примутся обсуждать, что за восходящая звезда работает в их отделении.

Перспектива наполнила его невыразимым чувством пустоты.

Малин рассеянно повернул линзу, чтобы осмотреть колонии в общем. Доктор делал это настолько часто, что теперь мог идентифицировать пятна с одного взгляда, сравнивая структуру их поверхности и манеру, в которой те развиваются. Через несколько секунд он повернулся к столу, отодвинул клавиатуру в сторону и принялся вносить записи в лабораторный журнал.

Запикал интерком.

– Брюс? – пробормотал Хатч, продолжая писать.

Тот подпрыгнул, при этом уронив свой журнал на пол. А спустя минуту вернулся.

– Посетитель, – просто сказал он.

Хатч выпрямился. Посетители в лаборатории – редкое явление. Подобно большинству докторов, он держал в тайне расположение своей лаборатории и телефонный номер. Их знали лишь избранные.

– Если тебе не трудно, узнай, что ему надо, – попросил Хатч. – Если дело не срочное, пусть обратится в мой офис. Сегодня там по вызову работает доктор Винслоу.

Брюс снова удалился, и в лаборатории стало тихо. Взгляд Малина снова устремился за окно. Дневной свет струился в помещение, окуная пробирки и оборудование в золотые потоки. Усилием воли доктор заставил себя вернуться к записям.

– Это не пациент, – сказал Брюс, возвращаясь в лабораторию. – Он говорит, вы захотите его увидеть.

Хатч поднял на него взгляд. Наверное, исследователь из госпиталя, – подумал он. Доктор сделал глубокий вдох.

– Ладно. Пусть войдёт.

Через минуту за дверью лаборатории послышались шаги. Малин приподнял голову, чтобы увидеть худощавого человека, который посмотрел на него через порог. Лучи уже клонящегося к горизонту солнца в полную силу падали на мужчину, подчёркивая загорелую кожу, натянутую на приятном лице, и преломляясь в глубине пары серых глаз.

– Джерард Найдельман, – произнёс незнакомец низким, скрипучим голосом.

Такой загар он вряд ли мог получить в лаборатории или операционной, – подумал Хатч. – Должно быть, узкий специалист, у которого много времени на гольф.

– Пожалуйста, проходите, доктор Найдельман, – сказал он вслух.

– Капитан, – поправил его мужчина. – Не доктор.

Он перешагнул через порог и выпрямился во весь рост, и Хатч моментально понял, что это не просто звание. Один лишь взгляд на то, как он входит в дверь, слегка наклонив голову и держась за верхнюю часть косяка, выдал, что мужчина немалое время провёл в море. Хатч подумал, что тот не стар, возможно, ему лишь сорок пять. Обладатель узких глаз и грубой кожи моряка. До крайности необычен, словно явился из другого мира. Капитана окружила аура суровой напряжённости, Малина это весьма заинтриговало.

Доктор представился, когда посетитель подошёл ближе и протянул руку для пожатия. Та оказалась сухой и лёгкой, а само пожатие – коротким и уверенным.

– Мы можем поговорить наедине? – негромко спросил капитан.

– Что мне делать с колониями, доктор Хатч? Их нельзя надолго оставлять на… – донёсся голос Брюса.

– Почему бы просто не поставить обратно в холодильник? Ноги у них не отрастут ещё как минимум пару миллиардов лет, – ответил Хатч, бросая взгляд на часы, а затем снова переводя его на немигающие глаза мужчины.

Он принял быстрое решение.

– А потом, Брюс, можешь отправляться домой. Я запишу, что ты ушёл в пять. Только не говори профессору Альварезу.

Брюс расплылся в улыбке.

– Хорошо, доктор Хатч. Спасибо.

Через какой-то миг и Брюс, и колонии исчезли. Хатч вернулся к интересному посетителю, который успел отойти к окну.

– Так значит, большую часть работы вы делаете здесь, доктор? – спросил тот, перекладывая кожаный портфель из одной руки в другую.

Мужчина настолько худ, что походил бы на привидение, не излучай он такую спокойную уверенность.

– Здесь я провожу чуть ли не всю жизнь.

– Красивый вид, – пробормотал Найдельман, продолжая смотреть за стекло.