Меч и Цитадель

Держась у кромки воды, мы дошли до лестницы, где караульные встречали гостей архонта, а возле берега покачивались на якорях крохотные, ярко раскрашенные прогулочные лодки. Сообщив одному из солдат, что мы собираемся прокатиться по реке, я спросил, удастся ли нам нанять гребцов, чтобы подняться назад, вверх по течению. Караульный ответил, что мы, если угодно, можем оставить лодку у Капула, а назад воротиться в наемном фиакре. Стоило ему, отвернувшись, возобновить беседу с товарищем, я сделал вид, будто осматриваю лодки, и осторожно распутал носовой фалинь той, что была зачалена дальше всех прочих от освещенного факелами караульного поста.

– Так, значит, теперь ты должен бежать на север, а я все деньги у тебя забрала? – ахнула Доркас.

– Мне много не нужно, а понадобятся – заработаю, – поднявшись, заверил ее я.

– Возьми назад хоть половину.

Я отрицательно покачал головой.

– Тогда хоть два хризоса. Я, если совсем туго придется, могу собой торговать или воровкой стану.

– За кражу карают отсечением руки. Уж лучше я буду рубить руки другим, чтоб не остаться без ужина, чем ты – расплачиваться за ужин собственными руками.

С этим я шагнул к двери, но Доркас, вскочив с кровати, удержала меня за полу плаща:

– Будь осторожен, Севериан. По городу бродит какая-то тварь – Гефор называл ее саламандрой. Говорят, она сжигает жертвы живьем.

Я ответил, что солдаты архонта для меня куда страшнее любых саламандр, и вышел из комнаты, прежде чем Доркас успела сказать еще хоть словечко. Однако несколько позже мне, с трудом поднимавшемуся наверх узкой улочкой, по заверениям лодочников, ведущей к самому гребню скалы, пришло в голову, что горная стужа и дикие звери, пожалуй, опаснее и тех и других. Подумал я и о Гефоре: каким образом он догнал меня так далеко на севере, чего ради? Но много больше, чем обо всем этом, я думал о Доркас – о том, кем была она для меня, а я для нее. Увидеться снова, хотя бы мельком, нам предстояло лишь долгое время спустя, и я это каким-то неведомым образом чувствовал. Впервые покидая Цитадель, я опустил капюшон пониже, чтоб встречные прохожие не видели моей улыбки, и точно так же сделал сейчас – чтоб спрятать от посторонних глаз текущие по щекам слезы.

Резервуар, снабжавший Винкулу водой, я дважды видел при свете дня, а вот ночью еще ни разу. Прямоугольный пруд не обширнее фундамента дома, не глубже могилы, в то время он выглядел совсем небольшим, но сейчас, под ущербной луной, казался едва ли не озером, глубоким, точно резервуар у подножия Колокольной Башни.

Находился он не более чем в сотне шагов от крепостной стены, защищавшей Тракс с запада. Имелись в стене и башни – одна возле самого резервуара, и, несомненно, их гарнизоны к этому часу уже получили приказ схватить меня, буде я попытаюсь бежать из города. Время от времени, по пути вдоль гребня скалы, мне попадались на глаза часовые, патрулировавшие стену: пики их были погашены, но увенчанные гребнями шлемы заслоняли собою звезды, а порой и поблескивали, отражая их неяркий свет.

Оглядывая город внизу, я присел на корточки и положился на то, что плащ и капюшон цвета сажи укроют меня от бдительных взоров солдат. Железные решетки, коими в случае надобности запирали проемы арок под Капулом, оказались подняты: буруны там, где Ацис бился об их прутья, были видны даже издали. Сомнений не оставалось: Кириаку схватили либо, что еще более вероятно, просто заметили и доложили о ней. Вопрос, сколь много сил бросит Абдиес на ее поиски, оставался открытым. На мой взгляд, поднимать вокруг нее много шума архонту было бы не с руки – пускай уж лучше исчезнет как можно тише, и дело с концом, а вот меня он наверняка не упустит возможности арестовать, дабы принародно, в назидание противникам, казнить за измену законной власти в его лице.

Отведенный от быстрых вод Ациса, взгляд мой скользнул к недвижной глади резервуара. Слово, отпирающее замок шлюзовых ворот, я знал и не преминул им воспользоваться. Древний механизм заскрежетал, будто приведенный в движение призрачными рабами, и тихие воды тоже, бурля, быстрее течения Ациса, бушующего у подножья Капула, хлынули вниз. Там, далеко внизу, заключенные услышат их грохот, а те, кто прикован ближе всех к выходу, увидят белую пену бурунов. Не пройдет и минуты, как стоящие окажутся по щиколотку в воде, а спящие вскочат на ноги. Еще минута, и вода достигнет пояса, однако все они надежно прикованы к стене, и, стало быть, самым сильным придется поддерживать тех, кто послабее… а мне остается только надеяться, что никто не утонет. Между тем клавигеры, дежурящие у входа, оставив пост, поспешат к крутой лестнице, ведущей на вершину утеса, поглядеть, кто там озорничает с резервуаром…