Меч и плеть

— А вот и подыму! Подыму тебе назло! И тебя же первого проткну! Ну-ка пусти! — последнее требование, судя по сбивающемуся и натужному голосу, было озвучено откуда-то из-под мышки Ториаса. Судя по накалу страстей, под дверью лорда Сотара грозила начаться освободительная война.

Словивший на себе взгляд Кривоноса Барлейт нахмурился, явно, будучи не в восторге от сцены. Между бровями залегли две вертикальные черты.

— Тори! — громко крикнул он. — Пропусти его!

Шлепок, стук, озлобленное сопение сквозь зубы. В раскрытую недобро глядящим Ториасом дверь протиснулся семилетний мальчик, с взъерошенными черными волосами и большими зелеными глазами. Выдержавший борьбу со старшим братом, тяжело дышал, но держался так важно, что могло показаться, будто он выиграл генеральное сражение против втрое превосходящих войск.

Завидев прищурившегося Кривоноса мальчик ничуть не оробел, а расправив смятую одежду ладонями, с достоинством поклонился и представился:

— Штеффард ван Сотар младший[1], наследник лорда-протектора провинции Велон.

Кривонос на такое представление дружелюбно ухмыльнулся и подмигнул Барлейту.

— Очень приятно.

Сотар старший строго поглядел на малолетнего нарушителя спокойствия, но, не сумев сдержать легкой улыбки при виде его непосредственности, объявил:

— Мой младший сын. Надеюсь, Штеф, ты ворвался сюда не только для того чтобы поздороваться?

— Меня мама прислала, сказать, что пора ужинать, — он «незаметно» покосился на Кривоноса: — Чтобы ты шел, да не забыл взять с собой гостя.

Лорд и гость переглянулись.

— Преломишь с нами хлеб? — любезно поинтересовался Барлейт.

— И не только хлеб, — охотно крякнул Грив, положив руку на плоский живот. — Я ничего не ел целый день и готов преломить даже деревянное корыто, если в нем будет ложка каши!

— Скажи маме, мы сейчас будем.

Штеффард тряхнул темными волосами, став на миг похожим на юного волчонка и мигом оказался за дверями.

— Поговорим после ужина, — предупредил Грива Барлейт. И останавливая взгляд на хищно поблескивающих вороненых кольцах, добавил: — Только сними это и меч. Здесь врагов нет, не нужно лишний раз тревожить Лану.

За вечерей в замковой трапезной (просторной комнате, с аккуратно сложенной у стен необходимой в хозяйстве всячиной и обведенным лавками длинным столом) собрался весь немногочисленный род Сотаров. Отец, двое сыновей и хозяйка замка. Приглашенный к столу гость вел себя как старый друг семьи. Много разговаривал, расплачиваясь за сытный ужин интересными историями, собранными в путешествиях, шутил и отпускал комплименты жене лорда-протектора. Леди Лана Сотар за ужином просто блистала, появившись в пышной юбке и замечательном туго обтягивающем высокую грудь розовом лифе, с бархатистыми аппликациями, только подчеркивающим пропорции красивого тела. Необычные в этих краях светло-золотистые волосы были тщательно расчесаны и уложены на миловидной головке наподобие короны, с закрученными в калачи косами. Грив, уже давно не видавший таких женщин, с изумлением обнаружил, что очаровательно рдеющая от внимания леди Сотар вызывает в нем мужское волнение. Будучи младше сорокадвухлетнего Барлейта почти на девять лет, Лана слыла настоящей красавицей. О её внешности ходили легенды, сам Кривонос не раз и не два слыхал как отчаянные велонские наемники, пропойцы и сквернословы, называли жену протектора «королевой». И говорили это с такими романтичными интонациями, словно прекраснодушные юнцы о своей первой любви. Сейчас глядя в смеющиеся зеленые глаза, он задумался — сколько дипломатических побед среди «дикарей», какими считали беонты велонов, принесла Сотару красота его жены?

Везунчик, что и говорить. Они жили вместе уже около двадцати лет. Взяв в жены вторую дочь какого-то обнищавшего дворянина Барлейт, совершил, наверное, самую выгодную сделку в своей жизни. Умная и красивая, она стала идеальной женой и хозяйкой необъятным владениям молодого велона.

Когда все насытились, а Ториас и болтающий под столом ногами Штеффард стали переглядываться подозрительно часто, Лана сославшись на дневную усталость, отправилась к себе, а Барлейт предложил дать слугам спокойно убрать со стола. Вооружившись недопитым фужером арлийского красного, они поднялись в расположенный на третьем этаже кабинет.

Летние сумерки мягко скрадывали небесные краски, опасливо предпочитая оставаться за окном, ведь Сотар не скупясь, разжег заготовленные свечи в бронзовых подсвечниках на полках и столе. Расположенный над хозяйским креслом огромный портрет в лаковой раме, купался в свете, демонстрируя богатство масляных расцветок и незаурядное мастерство художника.

— Закурим? — радушно предложил лорд.

— Может позже, — вежливо отказался равнодушный к табаку Грив. — А где твой старший сын Виз?

— Служит, — проигнорировав кресло и устроившись на стуле с оббитой шелковистым гобеленом спинкой, стал рассказывать Сотар. — Уже четвертый год, как в королевской армии. Исполняет долг перед сюзереном. Отправил с ним три десятка, вместе с Заикой.