Меч и лебедь

Когда Рэннальф повернулся, кто-то занял освободившееся место, и Рэннальф узнал Эндрю.

— Охраняй его, — выдохнул он.

— Клянусь жизнью! — выкрикнул Фортескью. Возможно, силы, собранные Рэннальфом, могли быть лучше организованы. Его указания могли быть яснее. Ведомый жестокой необходимостью скорей вернуться на поле боя, Рэннальф не думал об этом. Сев на лошадь и ведя лошадь для Джеффри, он вместе с другими всадниками поскакал назад, не дожидаясь людей Стефана или Нортхемптона. Им было послано сообщение, что ворота разрушены. Если захотят, то придут.

— Милорд, почему вы оставили меня? — Джон был почти в слезах, разрываясь между страхом и задетой гордостью. — Я искал вас, поскакал обратно, чтобы передать приказ людям, как вы велели, а когда вернулся, вас уже не было.

Рэннальф жестом приказал ему держаться рядом и сказал:

— Я думал, что ты находишься рядом. Этот чертенок, которого я считал послушным сыном, занял твое место. Один Бог знает, откуда у него такое рвение. Я даже не мог вообразить, что его худосочная мать дала ему такую кровь. Слава Богу, он жив. Я покажу ему, как надувать меня!

— Я решил, что это был ваш приказ, — выдохнул Джон. — Он приходил поздно ночью к вашей палатке и сказал, что поедет с вами.

Они почти врезались в телегу, везущую таран. Люди терпеливо ждали приказа атаковать ворота. Впереди сквозь медленно рассеивающийся туман мост был почти неразличим.

— Следуй за войском! — приказал Рэннальф. — Ворота открыты, ты принесешь больше пользы, атакуя башни.

Рэннальф чуть не опоздал. Его людей отбросили назад и разбили на две группы, но главная цель еще не была потеряна. Ворота еще были открыты. Перед ними, окровавленные и измученные, сражались вассалы и слуги. Безмолвным, но выразительным подтверждением их преданности была груда мертвых и раненых.

— Дай лошадь Джеффри и следи, чтобы его не ранили! — закричал Рэннальф.

Раздался его боевой клич, обещавший защиту тем, кто так преданно служил ему. Вот раздался топот копыт по мосту. Это вторая группа вассалов примчалась поддержать своего лорда. Те из первой группы, кто еще мог сражаться, вернутся, когда передохнут. Однако Рэннальф не имел права уйти, пока его не сменит человек соответствующего ранга.

Это был длинный кровавый день. Защитники Уоллингфорда, как и атакующие, поняли, что поставлено на карту. Их преданность, самоотдача и смелость были невероятными.

Когда расщепившиеся двери башен сняли с петель, лучники все равно не сдавались. Они посылали свои стрелы и ранили людей Рэннальфа на каждом шагу.

Пленных взяли всего несколько человек. Осажденные сражались до последнего вздоха. Но даже падение башен не сломило дух защитников Уоллингфорда. Снова и снова их извергал замок, и ослабевших воинов Рэннальфа отбрасывали до самых ворот. Иногда осажденные отступали и давали себе передышку за родными стенами. Снова и снова граф Соук сплачивал свои силы. Он покрылся кровью и грязью, так что невозможно было его узнать, если бы не его характерный голос.

Рэннальф шатался в седле от усталости и потери крови. Подошли люди Нортхемптона и стали сражаться под руководством Рэннальфа, зная, что их лорд не может вести их. Если бы они не подошли, то мост и полоску земли рядом с ним нельзя было бы удержать. Уорвик, де Треси и Певерель сделали все, что обещали. Один Стефан не появлялся, чтобы поддержать своего вассала в трудную минуту. Тем не менее Рэннальф сохранял боевые ряды, объезжая их, чтобы люди могли видеть, что он еще сражается.

— Мечи наголо! — хрипел он. — Мы не отдадим то, что завоевали с таким трудом!

Они сплачивались, измученные, но решительные, зная, что люди Уоллингфорда также ослабли, и это их последняя попытка. Если они смогут удержать позицию до темноты, на следующий день их сменят свежие войска и не нужно будет снова брать мост. Они продолжали воевать и еще сражались бы, но тут крики Стефана, наконец возглавившего свои войска, донеслись с моста.

Рэннальф был очень слаб. Сознание сузилось до желания отдохнуть. Шум битвы казался кошмаром и отдавался в глубине мозга. С тех пор, как Рэннальф послал Джеффри командовать людьми, он не видел своего сына и не слышал его голоса. Сознание вернулось, Рэннальф не мог умереть, пока не узнает, что случилось с его мальчиком.

— Где граф?

Рэннальф медленно выпрямился, расправив плечи, и повернулся в пустоту.

— Здесь, — прошептал кто-то хрипло. Рэннальф едва различал человека под слоем грязи и крови, но узнал его голос.

— Джеффри с Джоном Нортхемптоном. Он сильно ранен. Вы можете пойти к ним, милорд?

Возникла пауза, Эндрю Фортескью зашатался, и Рэннальф подхватил его. По бедру юноши медленно текла кровь.