Меч и ятаган

– Тем лучше, он не знает, чего лишился, – честно ответил Иби. – К тому же его хлеб на вкус не хуже, чем у богачей.

Это заявление показалось Нико некоторым преувеличением. Даже в сумерках было видно, что хлеб уже заплесневел и кишел личинками. Он выковырял нескольких червячков, но потом оставил эту безнадежную затею и съел все в один присест.

Было темно, но народа на улицах было не меньше, чем днем. Улицы освещали огни жаровен и полная луна, висевшая над городскими стенами, как огромный золотой медальон. Несмотря на бытовавший в исламе строгий запрет на употребление алкоголя, в тавернах не было отбоя от клиентов, как и в расположенных по соседству домах терпимости.

– В Алжире одинаково любят и боль, и удовольствия, – сказал ему Иби. – Ты раб и христианин, но если у тебя будут деньги, то тебя встретят с теми же почестями, как уважаемого и правоверного мусульманина.

Они остановились в переулке неподалеку от одной из таверн. Иби сделал Нико знак спрятаться в дверном проеме и ждать. Мимо, распевая песни и хохоча, прошли солдаты. Туда-сюда сновали рабы, выполняя поручения хозяев. Через некоторое время из таверны вышел старик. Он едва держался на ногах и прислонился к стене, чтобы не упасть, справил нужду прямо на улице и нетвердой походкой пошел прямо на них. Иби выпрыгнул из темноты, сбил его с ног и затащил в темный проулок. Когда неудачливый гуляка оказался на земле, Иби выхватил у него кошелек и пустился бежать по улице. Нико замешкался от внезапности всего произошедшего. Мужчина перевернулся на бок и схватил Нико за штанину, но мальчик вырвался, перепрыгнул через него и бросился за Иби. Старик грозил им вслед кулаком и призывал кару Божию на головы своих обидчиков. Рабы смешались с толпой, завернули за угол и остановились отдышаться. Иби смеялся, но у Нико от стыда заболел живот. С момента похищения он обокрал женщину в трюме, слепого попрошайку, а теперь еще и пьяного старика. Нико вспомнил о виселицах, на которых в Биргу вешали рабов, потом о головах, украшавших пики на городской стене Алжира. Какие преступления совершили эти люди, он даже представить себе не мог. А тут речь шла о бессмертии его души. У него в ушах раздался разгневанный голос отца Сальваго.

– Иби, воровство – это грех! – воскликнул Нико. – И преступление! Вдруг нас кто-нибудь видел?

– А ты что, не заметил желтой повязки у него на рукаве? – фыркнул Иби. – Он обычный иудей, так что это не преступление. Днем он крадет у тебя на рынке. Ночью ты крадешь у него на улице. Эту договоренность соблюдают все, его никто не защитит. К тому же ты не в том положении, чтобы думать о таких вещах. Иногда ужин тебе подарит зажиточный торговец, а иногда – ребенок. Иногда придется лечь спать голодным, а иногда – будешь пировать, как султан. На прошлой неделе я съел целого цыпленка. Украл его у шлюхи, которая украла его у матроса, который украл его на рынке. У тебя есть выбор, мой юный друг: либо быстро повзрослеть и узнать этот мир, либо вообще не успеть повзрослеть!

К этому моменту Нико уже слишком проголодался, чтобы спорить с новым другом, да и уверенность в собственной правоте его покинула. Может быть, Иби прав. Если он не намерен просто сдаться и умереть, то от выученных дома правил придется отказаться – тут они не работают. Его этому научила сначала жизнь на корабле, потом происшествие с Бабá, а теперь и улицы Алжира. У него не было ничего, кроме мозгов. Чтобы выжить, придется научиться ими пользоваться, а с муками ада придется разбираться позже.

В кошельке еврея было всего несколько асперов, но их хватило на два шашлычка из баранины и горсть оливок. Сочное мясо само скользнуло с кедровой палочки Нико прямо в рот, и он чуть не заплакал от удовольствия. Доев мясо, он облизывал палочку, а потом жевал и обсасывал ее, пока она не треснула. Оливки ему хотелось распробовать и растянуть удовольствие, но голод победил, и он проглотил свою долю в один присест.

Той ночью, устроившись на постели из соломы, Нико думал о том, как Иби описал ему, что должен делать гарсон. Засунув руки в штаны, он прикоснулся к себе, но касаться там было особо нечего, так, фасолина. Писать сгодится, но вряд ли на что-то другое. Он никак не мог понять, что же в этом интересного. Потом засунул руку в штаны с другой стороны и потрогал себя там. Даже запихнул палец.

Нико долго не мог уснуть.

Глава 6

Нико проснулся от ударов по пяткам и, вскрикнув от боли, вскочил на ноги. В темноте стоял Мехмед с дубинкой в руках.

– Петухи уже прокукарекали, Аллах уже принял утреннее поклонение, а ты все дрыхнешь как труп! – прикрикнул он. – Иди за лепешками для хозяйки, да поторопись! – приказал Мехмед, всучив Нико несколько монет, кусок ткани, чтобы завернуть в нее лепешки, и объяснил, как пройти к пекарю. – Возвращайся прежде, чем восходящее солнце осветит минарет, а то пожалеешь, что на свет родился! Госпожа не любит холодный хлеб!