Меч и ятаган

Через десять минут, выходя из церкви, Мария увидела процессию. Двое рыцарей шли в центре, их окружали пажи, оруженосцы, братья ордена и тяжеловооруженные всадники – всего, наверное, человек двадцать. Процессия ордена следовала в церковь Святого Лаврентия при монастыре на вечернюю молитву. Мария узнала обоих рыцарей. Первый – испанец де Омедес, одноглазый великий магистр суверенного ордена Святого Иоанна. В этом мире выше его был только папа римский. Обычно Мария видела великого магистра только по праздникам, когда он проезжал через город на своем великолепном коне. В такие дни на нем были шлем с пером и серебряные доспехи, покрытые алой мантией с крестом ордена спереди. Сейчас великий магистр был в строгом черном одеянии, а о его высоком положении говорил только восьмиконечный золотой крест на цепочке.

Во втором рыцаре Мария узнала француза по фамилии де ла Валетт. Величественный и красивый, гордый и холодный, суровый мужчина, державшийся с достоинством, которое приобретается лишь теми, кто всю жизнь провел на поле брани.

Именно он приказал снести дом, в котором родилась Мария. Ей тогда было всего девять, но она хорошо помнила, как он вошел в дом, передававшийся в семье Борг из поколения в поколение, зашел как король. Тогда он занимался строительством фортификационных сооружений. Рыцарь сказал отцу, что их дом нужно снести, чтобы вырыть ров для усиления защиты форта Сант-Анджело. Рыцари выплатили Луке Боргу компенсацию за его собственность, но денег оказалось куда меньше, чем стоили дома, и отцу пришлось купить жилище намного меньше, причем в одном из самых бедных районов. Там они жили и по сей день. Дом строили в несколько этапов: первую комнату в буквальном смысле этого слова вырубили в скале. Это была своего рода рукотворная пещера, к которой позднее пристроили остальные комнаты. Наклонные стены крошились, а крыша напоминала решето. Мать Марии сокрушалась, что Лука не пожаловался на несправедливое обращение, но Лука не хотел неприятностей.

Процессия двигалась в сторону Марии, впереди шел мальчик со штандартом в руках. Она тут же поняла, что это Жискар, тот самый паж, который толкнул ее в грязь. Заметив Марию, паж помрачнел:

– Снова ты!

– Мне нужно поговорить с великим магистром, – с достоинством сказала она, вытянувшись во весь рост, но даже так она была на две головы ниже пажа.

– Прочь с дороги!

Он снова оттолкнул ее, и процессия проследовала мимо, сапоги равнодушно стучали по мостовой.

– Великий магистр! – завопила Мария. – Великий магистр!

Она сбежала по склону холма к церкви. Набрав пригоршню камешков, она забралась на спинку скамьи. На площади было много народу, шумно и пыльно. Собаки гоняли кур, подпрыгивая на ухабах, громыхали тележки с овощами. Несколько крестьян, собравшихся посплетничать, неохотно уступили дорогу процессии. Когда рыцари проходили мимо Марии, она бросила в них камень, потом еще один и еще, прежде чем паж заметил ее. Первые два камня пролетели мимо, но третий попал в цель – не в великого магистра, как она намеревалась, а во второго рыцаря, де ла Валетта. Камень ударил его в щеку и оцарапал до крови.

– Трусы! – визжала она. – Рыцари ордена Святого Иоанна – трусы! – крикнула она сначала по-итальянски, потом по-мальтийски, чтобы уж наверняка поняли все.

Сплетничающие тут же затихли, крестьяне обомлели от ее поведения. Паж бросился к ней, стащил со скамейки и приставил кинжал к горлу, но Мария отчаянно вырывалась.

– Жискар! – строго окликнул его великий магистр де Омедес. – Оставь паренька в покое! Приведи его ко мне.

– Я знаю его, ваше высочество! – отозвался Жискар. – Он приходил сегодня в Сант-Анджело. Его брата забрали на алжирскую галеру этим утром. Он совсем ума лишился, его следует выпороть!

– Никакой я не «он»! – крикнула Мария, вырываясь из хватки Жискара.

Паж отпустил ее, она выпрямилась и бесстрашно посмотрела на рыцарей – грязная девчонка, сорняк среди могучих дубов.

– Меня зовут Мария Борг, – произнесла она с большим достоинством. – И вовсе я не лишилась ума. – Она сердито посмотрела на Жискара.

– Очевидно, что ты не в себе, дитя, – строго, но добродушно сказал ей де Омедес. – Ты пролила кровь моего спутника. Из тех, кто мог этим похвастаться, мало кто остался в живых.

– Легко пролить кровь мужчин, которые не хотят сражаться! Что толку от этого вашего ордена!