Меч Гардарики

– Тор!!! – заорал Асгрим, заставив игреневого жеребца птицей распластаться над травой.

С каждым стуком конских копыт, с каждым криком приближающегося врага в сыне Рагнара росло желание убивать. Асгрим даже не думал о том, что раньше ни разу не сражался верхом, что всадники вооружены не только луками, но и мечами, что их восемь против него одного. Он просто хотел как можно скорее оказаться среди врагов и почуять запах не только своей, но и чужой крови.

Златомир затаил дыхание, увидев, как варяг влетел в гущу степняков. На мгновение свей пропал среди них, затерялся среди мечущихся хвостов и лент на верхушках высоких шапок, среди взблесков изогнутых мечей. Злат не сомневался, что спустя несколько мгновений печенеги поскачут дальше, оставив на траве изрубленный труп, и надеялся только, что Семаргл уцелеет. То, что в коня до сих пор не воткнули стрелу, уже было чудом, огромной милостью Велеса…

Мимо Златомира проскакали Храбр, Истислав и Канюк: свержичи как пить дать решили, что, пока степняки занимаются беглецом, есть шанс к ним приблизиться, не попав под меткие печенежьи стрелы.

Злат прицелился в одного из крутящихся сбоку свалки всадников и мягко отпустил тетиву. Срезень угодил печенегу в бок, вышвырнув из седла, и убитый сразу пропал под копытами топчущихся коней, а лошадь без седока помчалась в поле.

Вслед за ней из общей кучи вырвалась еще одна лошадь с пустым седлом, круговерть людей и коней на мгновение распалась, и Златомир ошалело увидел меж шлемов и опушенных шапок развевающиеся светлые волосы варяга. Угрюм все еще был жив! Теперь варяг держал в одной руке изогнутый меч, в другой – небольшой круглый щит и неистово орудовал и тем и другим, а его копье торчало в груди запутавшегося в стремени мертвеца. Семаргл, доведенный до неистовства запахом крови, диким гвалтом и звоном мечей, крутился, не чуя больше поводьев, с привизгом ржал и лягался, но варяг все-таки держался в седле. Лошадь с запутавшимся в стремени степняком бесновалась не хуже Семаргла, мешая печенегам подступиться к белокурому безумцу на игреневом жеребце, к бесстрашному убийце, рубившему все и вся, до чего удавалось дотянуться. До самого варяга, похоже, всерьез еще не дотянулся никто – руки у него были длиннее, чем у печенегов.

Заглядевшись на вихрь конских грив, мелькания клинков и копыт, Златомир увидел, как из этого вихря вылетела лошадь, волоча за собой проткнутый копьем труп, как за ней последовали два живых конника. Едва вырвавшись из смертоносного клубка, степняки остановились, вскинули луки и прицелились в приближающихся свержичей.

Злат сунул лук в налучь и побежал к вороной, первой лишившейся седока и теперь неспешно рысившей по полю. Если повезет, зверюга даст себя поймать, а если очень повезет, у печенежского седла найдется притороченный тул со стрелами…

Злату повезло. А потом очень повезло. Гнедая кобыла, не ерепенясь, дала ухватить себя под уздцы, и у ее окровавленного седла впрямь отыскался кожаный саадак.

Златомир быстро высыпал стрелы себе под ноги, схватил одну – она была легче тех, которыми пользовался он, но привередничать сейчас было негоже – и, уже натянув тетиву, увидел, как конь Истислава рухнул с истошным, разрывающим душу ржанием. Из шеи гнедого торчала стрела, вторая воткнулась ему в грудь. Златомир выстрелил в печенежского лучника в тот миг, когда тот тоже отпустил тетиву, две стрелы взвились в небо одновременно. Стрела, пущенная Златом, вонзилась в грудь степняку, сметя его с седла; стрела, пущенная печенегом за несколько мгновений до смерти, угодила в голову Истиславу, так и не успевшему выбраться из-под бьющегося в муках коня.

На второго лучника налетели Храбр и Канюк, и все опять смешалось в вопящую кашу.

Злат замер с оперением у щеки, ловя миг, когда можно будет отправить стрелу в полет без опаски, что она угодит не в того человека. Но кони и люди крутились так, что он никак не мог улучить подходящий момент.

Потом Златомир снова увидел варяга: тот рубил мечом печенега, с трудом отбивающего удары щитом. Меч, вылетевший из руки степняка, болтался на темляке. Печенегу вот-вот должен был прийти конец, но его невольно спас Канюк, лошадь которого толкнула Семаргла, когда свержич замахнулся топором на степняка в сверкающем шлеме. Печенег ушел от удара, свесившись с лошадиного бока, быстро секанул мечом снизу, а выпрямляясь, ударил еще раз. Хлестнула кровь, Канюк заорал дурным голосом, пополз с коня, но все-таки успел рубануть топором по руке, сжимающей меч. Едва крючконосый свержич грянулся о землю, как его истоптали лошади, а меч Храбра почти сразу напрочь снес голову в островерхом шлеме, и убийца Канюка рухнул рядом о своей жертвой.

Теперь варяг и Храбр сражались вдвоем против троих. Уцелевшие печенеги пронзительными воплями отогнали в сторону коней с пустыми седлами и попытались взять врагов с трех сторон, но один, только что чудом избежавший меча Угрюма, в последний миг струсил, отшвырнул изрубленный щит и послал лошадь в сторону, собираясь сбежать. Тем самым он подарил Златомиру желанную цель.