Меч Аркаима

— Есть! Но есть и различные трудности, в частности с перевозом.

— Тогда надо, чтобы получилось! Как хочешь действовать?

— Пойти на Урал, добыть Меч. Мне нужен твой родственник, любой. Для обряда.

— Зарежешь?

— Шутишь?

— Зачем?

— Нет, никто никого резать не будет. У Меча победу должен просить или сам полководец или его родственник. Лучше всего сын сестры.

— Во, как раз я его и хотел с тобой послать, своего племянника Алима, толку от него здесь всё равно ни какого. Я про него тебе уже говорил. Да мать его, мою сестру, ты знаешь. Пускай, лучше меч поищет. Хоть какая-то польза. Только как ты найдёшь этот меч? Неужели за тысячу лет ничего не поменялось?

— Поменялось, конечно, но не так, чтобы найти было нельзя. На том утёсе, где находится пещера с Мечём, должны расти три берёзы. Думаю, тех берёз давно уж нет, или, на их месте целая берёзовая роща растёт. Но сам- то утёс на месте, и пещера в нём. В нашей семье передаётся путь в конных переходах и в днях пути, в каких местах делать стоянки, какие приметы этих стоянок. Ещё в молодости, частично я это проверил, до Урала, правда, не добрался, но приметы стоянок более или менее совпадают с нашим семейным преданием. Если начало пути сходится, то и конец пути сойдётся.

И Муса начал в подробностях описывать дорогу до пещеры, где находится Всепобеждающий Меч Солнца.

— Хорошо, — сказал Исбахан, — зачем ты мне этот путь говоришь, не знаю.

— Что бы знал, где искать, если что.

— Ладно. Оружие возьмёшь?

— Зачем? Мы же не воевать идём. Для начала, пусть твой племянник у меня погостит, отмоется, отъестся, что бы было не похоже, что он с гор спустился. Соберём снаряжение и, через месяц, рванём на Урал.

— Хорошо. Пусть так и будет. Пойдём вниз, с племянником познакомлю. Я вот думаю: почему твои предки Шамилю про меч не сказали?

— Говорили. Но он правоверный мусульманин, имам. Сказал: «На всё воля Аллаха!»

— Святой был человек!

— И благородный!

И они пошли по тропинке вниз к лагерю боевиков Исбахана.

ГЛАВА 3

В Москве лето, конец июля. Мирный город. Петру Иванову было как-то странно думать, что в горах Чечни идут бои, федеральные войска добивают банды боевиков. Война кончилась, но идут спецоперации и всё равно, наверное, гибнут молодые пацаны. Теракт вот недавно был. А здесь всё тихо, воробьи чирикают. Удивительно!

Он о себе заметил, что нет у него ни какого «афганского» или «чеченского» синдрома. Он не завидовал мирным жителям, не жалел себя, что он был на войне, а они тут в тылу наслаждались жизнью. Наоборот, там была настоящая жизнь! Ему было жалко расставаться со своими боевыми товарищами, он скучал по походному быту, даже по полевой кухне с её неизменной перловкой и тушёнкой. Это как в детстве: в пионерский лагерь не охота ехать и из лагеря не охота уезжать. Короче — воевать ему нравилось. И Пётр бы остался в армии, если бы не маленькая для москвича зарплата.

Хорошо, всё же дома, на гражданке!

Он шёл к своему другу и ровеснику Афанасию Крыкову, с которым, конечно, созванивался по телефону, но, увидится, всё было как-то некогда. Кабаки, девочки. Пить не любил и не умел, но здесь в Москве пришлось притворяться, что любит и умеет. А иначе как девочку на ночь снять! Девочки глупы, подумают, что он слабак. Вообще, он заметил, что на войне любители выпить, долго не жили. И пили, наверное, от страха. Ему это как-то не требовалось, возбуждение после боя проходило как-то само собой. Да и перед боем он не нервничал. А вот перед знакомством с девушкой — очень даже! Тяжело ему было, завязать знакомство, набиться к ней домой, раздеться перед почти незнакомым человеком, лечь в кровать, начать этим заниматься, нет, в атаку подняться, под пули, куда как легче!

И вот наконец-то вырвался к Афоне.

Тот наслаждался свободой и независимостью в двухкомнатной квартире. Ему её оставили родители, в надежде, что Афоня женится, родит ребёнка и двухкомнатная квартира будет в самый раз. Сами же родители с четырнадцатилетним братом Афони перебрались в другую двухкомнатную квартиру на соседней улице. Эта квартира, в свою очередь, досталась им от матери его матери, то есть от бабушки Афанасия. В маленькой комнате, своей квартиры, он устроил рабочий кабинет. Там стояли шкафы, набитые книгами, диван, где спал хозяин и письменный стол. На письменном столе, свидетельствовал о крутости владельца компьютер. Другая комната — большая, открывалась редко. А крутость, на самом деле, была у папы Афанасия, предпринимателя, владельца небольшой торговой фирмы. Деньги у аспиранта, понятное дело, тоже были. Папины деньги. Такова жизнь! А иначе не было бы аспиранта, а был бы менеджер в торговой фирме, как думал его папа. Отец Афанасия надеялся, что другой сын, когда вырастет, пойдёт по его стопам и вроде как надежды эти оправдывались. А занятия своего старшего сына он не одобрял — тем, что не приносит деньги заниматься не надо. Хотя тайно, в глубине души гордился сыном и верил, что он будет большим учёным.