Меч Аркаима

— Значить на сутки мы их опередили. Будем надеяться. А что касается всех этих исторических обид, не только чеченских, так я тебе скажу: знаешь, на катамаране все гребут одинаково, но каждый. Заметь, каждый! Думает, что он один надрывается, а другие нагло сачкуют. Петрух, скажи!

— Да, это точно!

— Так вот и в Союзе было. Все думали, что русские жируют, гады, особенно москвичи! Петрух, скажи.

— Да, это точно!

— А оказалось, что это русским хуже всех жилось. Разошлись по своим национальным квартирам — теперь все к нам лезут, как будто тут мёдом намазано и опять за счёт нас пытаются жить.

— Ну, вы русские добренькие. У вас Боженька добренький, он вам всё прощает и вы добренькие — всем всё прощаете.

— Вот именно! Главное, чтобы мы, русские, не обозлились!

— Поэтому я и еду с вами за Мечом Аркаима, чтоб вы — русские не обозлились.

— Про Аркаим что только не пишут. — Афанасий перевёл разговор на другое. — Что это обсерватория, что это город какого-то медведя (откуда в степи медведи?), что там жили арии — предки славян, а то и русских. Арии может быть, там и жили, в смысле индоарии, которые там точно жили, но причём тут славяне вообще и русские в частности?

— На дураках деньги делают — с призрением сказал практичный Мурад.

— Это да! — сказала Наташа. — Легче всего деньги делать, вешая лапшу на уши, это на здоровье и перевёртывая, перевирая исторические факты. На здоровье, как говорила моя бабушка: «Когда болеешь, кусок дерьма съешь», поэтому всему поверишь! Всё попробуешь. Кусок мела (это в лучшем случаи) купишь за бешенные деньги и съешь как панацею от всех болезней.

— А история? — подхватил Афанасий. — Так всё равно не проверишь! Или просто интересно почитать, когда тебе говорят, что это от тебя коммуняки скрывали! И ты скажешь: «Вон оно что! Это, оказывается, не мы шведов под Полтавой победили! А они нас! И, даже не они, а их союзники, пламенные борцы за незалежную Украину, украинские казаки!» А то, что украинцы стали называть себя украинцами только в конце девятнадцатого века, это не учитывается! Это не интересно! Или скрывается! А Богдан Зиновий Хмельницкий считал себя русским! Да, он жил на Украине. И Украину он привёл под руку российского царя, но считал себя русским и по вере и по национальности. И все казаки его считали себя «руськими людьми». Хотя история всегда была на службе современной политики. Во все века историю перекраивали в угоду действующей власти. И про Аркаим! Неужели нельзя догадаться, что три с половиной тысячи лет назад не было даже в проекте ни славян, ни тюрок, ни кого из ныне живущих народов? Просто элементарно включить мозги? Неужели так много дураков на белом свете?

— Дураков хватает! А чеченцы, тогда, были!

— Да ну?

— Да. По нашим легендам мы вышли из Шемара, то есть из Шумера.

Наташа весело засмеялась, чуть щуря глазки:

— Ого, как скромно! Чеченцы — старше китайцев.

А Афанасий сказал:

— Только чёрт вас, какой видел, как вы из Шумера выходили! Значить жили — не тужили у Персидского залива, на берегу Тигра и Евфрата, и, вдруг, решили податься на Северный Кавказ! С чего вдруг вас туда понесло?

— По легенде из-за войны. Искали тихое место.

— Нашли? Мало ли что легенды говорят! Где этот Шемар находится и что это такое?

— Мы то же за мечём по легенде едем — обиделся Мурад.

— Да, но, легенда, подкреплённая диском, что Петька нашёл!

— И у нас это фактами подкрепляется: язык отдалённо напоминает шумерский, пантеон языческих богов схожий.

— Если, честно, я этим не интересовался, я не знаю. Про язык тем более.

— Я тоже — сказала Наталья. — В общих чертах знаю, а так что бы досконально — нет.

Помолчали. Потом чеченец ехидно заметил:

— Вы, русские, странный народ — хвастаетесь тем, чего нормальные люди должны стыдится!

— Например?

— Пьянством! Нация алкашей.

— Ну, не надо грязи! — встрял в разговор Иванов. — Мой дед первый раз выпил в шестьдесят лет и ни разу в жизни не курил и умер почти в девяносто девять лет, месяц не дотянул, а если бы вообще не пил, то может, и до ста бы дожил.

— Это правда, — продолжил Крыков. — Русские начали пить массово, где-то после войны. Фронтовые сто грамм способствовали спаиванию населения великой, тогда ещё не пьющей страны! Сталин не думал, что трезвые за него пойдут воевать.

— Те, кто пил перед боем — из него живыми не выходили — вставил Пётр.

— Это правда — подтвердил Мурад. — В лучшем случаи, будет ранен.

— Так оно, как правило, и было — согласился Пётр.

— Так воевали то стали, в конечном итоге, трезвые и не за Сталина! А за Родину! — продолжил Афанасий. — Но сто грамм то куда девать? Выпивка для русских экзотика. Поэтому любят наши выпить на халяву. И не как хватит, а как всё! Почему? Потому, что завтра выпивку может не быть. Если у француза или грузина вино год не переводится — пей — не хочу! То у русского это всё от случая к случаю. А тут представляете, после войны, возвращаются домой ветераны, все в медалях да орденах! Герои! Но пьют безбожно. На войне привыкли. И тогдашние мальчишки стали им подрожать. А плохое прививается быстрее, чем хорошее. Дорога вниз имеет мало остановок!