Меч Аркаима (СИ)

Наступившей тишине, бандиты осознали, что их осталось только двое из шести прибывших в эти места. И они поспешили это открытие залить водкой.

На следующее утро Клычгерий и Кацо свернули лагерь и направились на северо-запад, намериваясь обойти Акташ с запада и выйти к его южной оконечности.

ГЛАВА 27

Григорий Тарасович ушел с Белкой на разведку. На общем собрании решили, что прежде чем самим действовать, надо выяснить, что предпринимают их противники, и, по возможности, уничтожить их.

- В этом деле – сказал Григорий Тарасович – мне помощники не нужны. Пристрелить трёх бандитов я могу и в одиночку.

С тем и ушёл. Вернулся через день. Устало сел на бревно, снял кепку, вытер пот со лба.

- Двое их осталось. Один утонул в Поганом болоте. На том берегу его телогрейка осталась. Как он туда попал? Параська его, наверное, туда затащила. Ботинки и носки его на берегу остались. Он ноги в озере полоскал, а щука что-то попутала. Его ноги за рыбу приняла, вот и стащила его в воду.

- А сама Параська?- спросила Наля.

- Да вроде жива твоя щука. Так вот. Те двое бегали по берегу, судя по следам, даже жердь срубили. Да далеко! Не смогли помочь.

- Сейчас они где, батя? – поинтересовался Муса.

- Думаю, на той стороне Акташа. Не в Ивдель же они пошли? Далеко! Да и зачем? Там их ждут, где-то даже с нетерпением. Нет, они решили нам в тыл зайти. Неугомонные. Ладно. Давайте займёмся поисками сокровищ. Дня три у нас есть. Раньше они Акташ не обогнут. А, может быть, где и шею сломают. Что-то им не везёт в последнее время.

- А кто двое остались, интересно? – спросил балкарец.

- Твой родственник жив. Он остался и другой, похожий на грузина.

- Грузин – подтвердила Наля. – Кацо его зовут. А утонул, получается – Пронька. Так, вроде, звали этого мужчинку. Ну, царство ему небесное.

- Это вряд ли - усомнился Григорий Тарасович.- Такие в царстве небесном не очень то и нужны. Ну да Бог с ними. Сведениями о сокровищах делится будешь, товарищ старший сержант Бирюкаев?

- Буду! Но позже!

- Что так?

- Хочу с земляками говорить.

Мурад и Алим сидели вместе у костра на бревне напротив Мусы. Мурад встрепенулся, смело посмотрел на балкарца.

- Скажи, джигит, - обратился к нему Муса, - как ты узнал, что я суда собрался?

- Разговор подслушал. Извини.

- Пожалуйста. Разговор на диктофон записан был, так да? И слушал ты его по приказу Исбахана? Говори, зачем ты сюда послан! – Муса резко перешёл на крик.- Меня зарезать, да? Или ты бы меня резал, Алим?

Алим отрицательно замотал головой, рот у него приоткрылся от растерянности ещё больше, чем обычно.

Мурад удар выдержал и ответил довольно таки спокойно, но с вызовом:

- Да! Исбахан не поверил тебе. Он вообще не верит, что русских можно победить!

- Спасибо на добром слове, парень – сказал Григорий Тарасович.

- Доброе слово и кошке приятно – добавил Афоня.

- На здоровье. Так вот! Исбахан не поверил! Он мне сказал: « Если мы будем даже успешно воевать двенадцать лет, то от нашего народа ничего не останется!»

- Так это не старики сказали? – спросил Афоня.

- Какая разница. Исбахан молодой, что ли? Русских слишком много. Вы от пьянки или по пьянке вымираете сотнями тысяч. И нечего! Детей не рожаете! Чеченцы это себе позволить не могут!

- Болтовня! – с презрением произнёс Григорий Тарасович. – Зачем же тогда напали на нас?

- Это был единственный исторический момент, когда можно было отделится от России.

- Поганый народ эти историки – сказал Афоня, - всё понимают, всё объяснить могут. Момент был удачный, исполнение – не очень!

- Мирно отделится - ума не хватило. Дудаев-то вояка был.

- Не надо с больной головы валить на здоровую! – сказал Григорий Тарасович. – Причём здесь военный?

- Не причём. Но он решил силой своего добиться.

- Слушай, чеченец! Ты что-то не туда погнал! – остановил дискуссию балкарец.- Решил Дудаев, не решил Дудаев – нам какое дело? Скажи лучше, что Исбахан решил?

- Так он тебе и скажет! – подал голос Пётр и Муса понял, что у него есть союзник.

- Ну, говори, джигит!

- Что говорить? Проследить послал. Он не поверил, что ты за железякой пошёл. Он говорил, что ты ещё с детства сокровищами бредил. Ты с ним лет в пятнадцать порывался искать сокровища какой-то Томиранды.

- Да, была такая царица амазонок в наших краях.

- Интересно – встрепенулся Афоня.

- Да ерунда всё это – отрезал Мурад.- Я и в эти-то не очень верю. Хотя меч лично видел.

- Если не веришь, что ты тут делаешь?

- Приказы не обсуждаются! Следил за вами.

- И за Алимом?

- Да. Вы же вместе.

- Хорошо. Если бы я нашёл сокровища, что бы ты сделал?

- По обстоятельствам. Доложил бы Исбахану.

- Так я с его племянником был! Он всё равно бы узнал!

- А если бы ты Алима зарезал?

- Ты слова-то подбирай! Да?- растерянно, с ноткой обиды, сказал Муса.- По себе не суди.

- А что не так? Откуда Исбахан знал, какие у тебя мысли в голове бродят?

- Ну, вы, горцы, мать вашу, даёте! – засмеялся Григорий Тарасович.

- Согласно римскому праву, - заметил Афанасий, - ни кого нельзя судить за мысли.

- Тут не мысли,- кипятился балкарец, - тут намерения.

- У кого? – дерзко парировал Мурад.