Меч Аркаима (СИ)

Он скинул рюкзак, прошёлся по берегу сначала вниз по течению, а потом вверх. Ему повезло. Поперёк реки лежала огромная ель, сломанная, наверное, ветром, сухая, с жёлтой хвоей. Толстый конец ствола – комль, находился на том, высоком берегу. Муса улыбнулся, вернулся за рюкзаком, кивком головы позвал за собой Алима, подошёл к дереву и, спокойно, по пружинившему под ним стволу, как по ровной, твёрдой дороге перешёл на другую сторону реки. Молодой чеченец с ужасом смотрел на этот трюк, понимая, что ему придётся сделать то же самое.

- А как же я?- дрожащим голосом чуть ли не проблеял Алим.

Муса дошёл до конца ствола, спрыгнул на землю, оглянулся и, чуть улыбнувшись, спросил:

- А ты, разве, не горец?

- Горец. Но это же бревно!

- И что? Что тебя смущает, джигит?- в словах слышалась насмешка и призрение.

- Уже ничего - пробормотал про себя чеченец, справляясь со страхом, и осторожно, держась за ветки, вступил на бревно.

Бревно под ним дрожало, угрожающе скрипело, качалось, Алим, закусив нижнюю губу, думал только об одном: «Только бы не упасть! Не осрамиться!». Но обычно случается то, чего боишься! Почти у самого берега, когда ствол к концу стал толще и уже не так шатался, парень не удержался и сорвался вниз в воду, к счастью там оказалось мелко. Упал он удачно, на ноги, но не удержался и, вытянув руки вперёд, ткнулся ими в прибрежный песок, встал в довольно не ловкую, нелепо-смешную позу к неописуемому восторгу Мусы. Тот хохотал как ребёнок, хлопая себя по бёдрам. Алим поднялся, стряхнул с ладоней песок, зло посмотрел на Мусу:

- Чего смешного?

- Не обижайся! Велик тот воин, который упал, но нашёл в себе силы подняться.

- Издеваешься?

- Как можно? Вон берег пологий, поднимайся!

Чеченец стал подниматься на берег злой, главным образом на себя. Муса протянул ему руку, что бы помочь подняться. Но тот это гордо не заметил, поднялся самостоятельно, без посторонней помощи.

- Муса, мы за кем-то гонимся или от кого-то убегаем?- спросил он, что бы что-то сказать.

- Устал?- вопросом на вопрос ответил Муса.

- Нет!

- Тогда пошли!

- Пошли!

И опять они стали пробираться сквозь чащу, держась правее, к югу. Наконец они вышли на дорогу, уложенную поперёк брёвнами, с засохшей грязью. Идти стало тяжелее. Справа за деревьями шумела река.

- Странная дорога,- сказал Алим.

- По ней лес возят,- пояснил Муса.- Я о ней слышал, но ни разу не видел. Забыл, как она называется. Когда по ней на машине едешь, трясёт, наверное, здорово. И машина на ходу разваливается.

- Может быть. Не знаю. Я хочу сказать, только ты не обижайся.

- Умную вещь? – усмехнулся Муса.- Говори.

- Мы не правильно идём: надо полчаса идти, отдохнуть, вот так нагнувшись. Потом ещё полчаса и ещё отдохнуть. Так отец меня учил. А мы как марш-бросок совершаем!

- Всё правильно!

- Что правильно?

- Марш-бросок

- А кому это надо?

- Мне! Как я узнаю: что ты за человек? Ты всю дорогу книжку читал, «Трёх мушкетёров». Тебя не было не слышно, не видно. А теперь ныть начал.

- Я не ною. Я советую, как правильно ходить надо.

- Тебе сколько лет?

- Девятнадцать!

- Для «Трёх мушкетёров» поздновато, а для советов — рановато. Тебя не учили, что старших уважать надо? И не учить их? Молчишь? Правильно молчишь! Кто твой отец был до войны?

- Проводником на турбазе. Туристов из России водил.

- Понятно! А я, по-твоему, не горец? Я по горам ходить не умею? Какие в Балкарии горы — видел? А? А-а! А я в Таджикистане, в погранотряде служил! А ты, мальчишка, учить меня вздумал! Ходить по горам я не умею! Один отец твой умеет!

- Я хотел сказать, как туристы ходят. Мы же здесь туристы?

- Для конспирации что ли? Кого тут волнует, как мы тут ходим? Тут нет турбаз! И людей не густо! Если ты помнишь, я тому водиле сказал, что мы рыбачить идём. А рыбаки могут и не уметь ходить как туристы.

- Чего же мы по лесу болтаемся, а не сидим у реки и рыбу не ловим?

- Ищем место, где клюёт хариус или таймень – пожал плечами Муса. – Есть здесь, наверное, приличная рыба. Я думаю, местные аборигены как-нибудь объяснят наше присутствие в этих местах и без нас. Ты о них не заботься.

- Извини!

- То-то! Скажи честно: устал! Дядя Муса тебя пожалеет.

- Меня не надо жалеть!

- Гордый!? Молодец! Давай отдохнём, гордый.

Они прошли к реке. На небольшой поляне скинули рюкзаки, напились воды, умылись. Муса достал курицу, завёрнутую в фольгу, и хлеб. Разделил всё это на две части, отдал половину Алиму, запивали еду водой из реки.

Дальше они шли молча до вечера, пока Муса не решил встать лагерем на ночлег на небольшой поляне между рекой и дорогой, впрочем, от дороги их отделяли заросли кустов и деревьев. Поставили полукруглую, сине-оранжевую двухместную горную палатку, развели костёр. После ужина, когда пили чай, Муса спросил:

- Ты как долго на войне, Алим?

- Год вот будет.

- Как же ты воевал у Исбахана, джигит?